Георгий Кублицкий - Весь шар земной...

— «О святая простота!» — говаривали древние. Нет же, конечно! Но и он, этот листик, помог мне. Еще одно звенышко в цепи. Мы как раз едем с вами к Канску, будем проезжать Филимоново. Я побывал там в двадцать первом.

Как, вы думаете, возникла версия, что метеорит упал именно в тех местах? А вот так. Шел будто бы пассажирский поезд. Вдруг — резкий толчок. Это машинист, заметив в небе неладное, резко затормозил. И пассажиры, представьте, совершенно ясно увидели, как огненный шар упал совсем рядом и врезался в землю. В действительности поезд был товарный, и машинист слышал только сильный гул.

Между прочим, вскоре после событий появился в Филимоново ваш коллега из дореволюционной томской газеты. Он, к его чести, опроверг сообщения, проникшие в сибирскую и московскую печать, а оттуда — в календарь. На самом деле, как мы с вами теперь знаем, метеорит упал не возле Канска, а почти на тысячу километров севернее, возле реки Подкаменная Тунгуска. Просто он был столь ярким, что людям во многих местах казалось, будто огненный шар летит совсем низко и непременно упадет поблизости.

В том же девятьсот восьмом году Иркутская обсерватория разослала в разные места письма с просьбой сообщить, кто что видел в то памятное утро. Ответы сохранились. Мне тоже удалось опросить некоторых очевидцев.

Начальник экспедиции, достав полевую сумку, стал перебирать листки:

— Пожалуйста. Это житель Канска. «Находясь во дворе, я слышал в северо-восточной стороне сильный шум или гул, похожий на гром… Во время этого гула воздух пришел в сотрясение». Как видите, ничего особенного. Свидетель с Ангары: «Были какие-то сильные удары, вроде громовых, от которых в рамах дрожали стекла, нагибались деревья… Местные крестьяне передавали, что они видели какой-то летевший в северной стороне огненный шар, от которого будто бы происходили такие сильные удары, вроде взрывов». Тут описывается уже более грозное явление. А вот это — из поселка севернее Ангары: «С неба прилетело что-то, повалило лес, после чего произошел пожар». Ну и дальше в таком же роде… Кстати, мне уже тогда, в двадцать первом году, удалось повидать людей, рассказывавших, что у лесного народа — эвенков — «небесный огонь» погубил оленей и выжег тайгу. Вот там, где это произошло, и следовало искать метеорит, а не в Канске и даже не на Ангаре. И по данным Иркутской обсерватории, центр таинственного «землетрясения», отмеченного приборами, также находился на севере, далеко от Канска. Астроном Вознесенский, сын знаменитого нашего академика геолог Обручев, побывавший на Подкаменной Тунгуске, а также знаток сибирской тайги Суслов уточнили место падения. Вот вам карта. Видите крестик? Должно быть, где-то здесь и упал наш метеорит. Или вот здесь, восточнее.

— Но как же вы попадете туда сейчас, зимой? Ведь далеко же!

— Да, не близко, — согласился начальник экспедиции. — От Тайшета на санях проберусь к Ангаре по таежной дороге, а дальше… Дальше — посмотрим.

— У меня такой вопрос, если хотите, м-м… не для печати, а так… Очень трудно было вам организовать экспедицию?

— Почему же не для печати? — Кулик насмешливо посмотрел сквозь очки на корреспондента. — Именно для печати. Чего ради мне скрывать, что нашлось достаточно людей в научной среде, которые твердят: метеорит — плод досужей фантазии, а Кулик — человек, который вымогает дорогостоящую командировку ради саморекламы.

— Так и написать?

— Так и напишите. На помощь таких людей рассчитывать было трудно. И если бы не академик Вернадский, едва ли мы бы с вами сидели сейчас в этом вагоне.

— Леонид Алексеевич, — решился корреспондент, — это, конечно, глубоко личное, я понимаю… Очень хочется вам найти его?

— А как вы думаете, юноша?

За окном вагона уже синели ранние сумерки. Первые звезды стремительно мчались над верхушками черных елей. К ночи, как видно, собирался мороз. Корреспондент невольно поежился, представив, как его спутнику придется ночью выходить на маленькой станции, искать ночлег, рядиться с ямщиками…

— Хотите, — сказал вдруг Кулик, — я прочту вам стихи?

И, не дожидаясь ответа, начал:

— Да, — неопределенно промямлил корреспондент. — Стихи, в общем, недурные, с настроением…

— Перестаньте! — рассмеялся Кулик. — Стихи плохие… Очень плохие. Из меня не выйдет поэта. Я еще в двадцать втором году их сочинил, вернувшись из экспедиции. «Где же Тунгусский наш метеорит?» — вот в чем главное… А вам пора собираться, скоро Канск, там пересядете на встречный. Да и до моего Тайшета уже недалеко.

— Леонид Алексеевич, — заторопился корреспондент, — вы все о метеорите. А об экспедиции? О себе?

— Напишите: экспедиция крупная, прекрасно организованная. Состав… два человека, я и мой помощник, он в соседнем купе. О себе? Учился в университете и в Лесном институте. По революционным делам отсидел в крепости. Потом участвовал в экспедициях Академии наук. В войну 1914 года дрался с немцами. После демобилизации занялся метеоритикой — самой увлекательной, на мой взгляд, наукой в мире. Последнее время доказывал, что Тунгусский метеорит стоит того, чтобы снарядить на поиски его экспедицию. Как видите — доказал. Пока все.

В Канске они расстались.

Жесткий снег скрипел под ногами. В бархатном небе переливались звезды. Оттуда, из черной бездны, прилетел на землю загадочный гость, и высокий, худощавый человек в круглых очках, который машет рукой из вагонного окна, будет искать его в этом морозном неуютном мире.

Поезд, показав три красных огня последнего вагона, умчался в темноту.

Был февраль 1927 года.

*

От Тайшета на север, к Ангаре, пролегла дорога, заставившая Кулика в своих записях вспомнить анекдотическую фразу одного французского путешественника: «По пути нам часто попадались сооружения, которые приходилось объезжать стороной и которые по-русски назывались ле мост».

Но и эта дорога с расшатанными, хлипкими «ле мостами» кончилась в приангарском селе Кежма. Дальше тянулась зимняя охотничья тропа. Она-то и привела маленький караван к избушкам фактории Вановара, торчащим на крутом берегу Подкаменной Тунгуски.

Поселок был мал, но здесь сходились многие таежные дорожки. Сюда приезжали охотники, чтобы продать пушнину и закупить в местной лавке все нужное, от пороха до бисера, которым эвенкийские модницы расшивают одежду.

На вановарском раздорожье можно было узнать последние новости, а главное — послушать кое-что о «небесном госте»: тут его помнили очень хорошо.