Юозас Пожера - Нет у меня другой печали

Чего-чего, а воображения у секретаря райкома достаточно: я уже вижу, как на окрестных холмах поднимаются небоскребы из стекла и стали, город стремительно растет вверх и накрывается куполом из стеклопластика, который свободно пропускает солнечные лучи и не дает доступа морозам, свирепым ветрам и метелям; под этим куполом поддерживается постоянный микроклимат, цветут субтропические растения, зреют фрукты, круглый год в бассейнах плещется детвора… Фантастика? Пустые мечты? Ничего подобного! Норильск — крупный город, а его жители между тем планируют создание такого колпака с благоприятным для человека микроклиматом. Так почему же тазовчанам не думать об этом? А пока что, конечно, хвастаться трудно: работают в самые сильные морозы, строят деревянные дома… Откуда лесоматериалы? Издалека. За тысячу километров, в нетронутой тайге, специально откомандированные люди круглый год валят лесные гиганты, доставляют волоком к реке, а когда Таз сбрасывает лед, вяжут плоты и сплавляют их сюда. И на стройку, и на топливо.

Четыре сотни лет назад этот край был знаменит — люди знали морской путь в город Мангазею, где проходили шумные ярмарки и купцы грузили свои корабли «мягким золотом» — драгоценными северными мехами. Сейчас нет такого города. От него не осталось никаких следов — голая, пустынная тундра. Мне так и не удалось разузнать, при каких обстоятельствах исчезла Мангазея.

Ныне этому краю суждено возродиться: здесь обнаружены колоссальные запасы природного газа. Они так велики, что исчисляются не миллионами или миллиардами, а триллионами кубометров!

А сколько еще неисследованных площадей, сколько неизвестных богатств кроется под этой голой, пустынной тундрой.

Я посетил один из поселков нефте- и газоискателей, побывал на буровых вышках и понял, какое великое будущее у этого края. К сожалению, недостаток времени и громадные расстояния не дали мне возможности подробнее и глубже познакомиться со всем, что здесь делается. Но даже и то, что я видел, произвело на меня неизгладимое впечатление. Мне захотелось написать отдельную книгу о покорении Севера. Вернуться когда-нибудь в эти края, подольше пожить с людьми и потом рассказать о них, ибо все, что здесь происходит, — настоящий подвиг. В этой бескрайней тундре человек впервые делает такое, о чем прежде не приходилось и мечтать. Я видел, как у одной из скважин люди укрощали вырвавшуюся из глубин воду, смешанную с нефтью. Эту скважину пробурили для того, чтобы определить контуры месторождения, а также подсчитать, насколько богато подземное море газа. Две недели боролись люди с необузданным потоком. Я наблюдал только полдня из этой борьбы, видел, как бьющая к небу струя воды падала на землю уже льдом, видел, как одежда людей за несколько минут покрывалась ледяной коркой, которая ломалась и звенела, точно стеклянная, видел, как белели на морозе руки мужчин, как через каждые полчаса они бегали сменить одежду, а на их место становились другие, видел, как росла у скважины ледяная гора, как люди скалывали ее, как пытались во что бы то ни стало забрать отверстие арматурой и как им это не удавалось, потому что работали они, можно сказать, голыми руками. Все моторы были выключены, так как малейшая искра в насыщенном газом воздухе могла бы вызвать пожар. А что такое пожар на нефтяных и газовых промыслах, представляет себе каждый… Две недели — днем и ночью — люди боролись со стихией и победили.

Я хотел бы написать книгу, чтобы подробно рассказать об этих людях всей стране.

Я хотел бы рассказать о пилотах-вертолетчиках, о водителях вездеходов, о трактористах, о людях смелой, пытливой мысли — инженерах, ищущих новые, нехоженые пути. Я видел, как на мощных вертолетах доставляются гигантские стальные трубы, как пилоты спасают застрявшие в снегу тракторы — просто поднимают их и переносят на другое место, где тверже грунт. Здесь я понял, почему советские геологи считаются во всем мире непревзойденными разведчиками земных недр и почему столько стран обращается к ним за помощью: они не только отважны и настойчивы, но обладают еще и высокой квалификацией, прекрасно знают свое дело.

Я спрашиваю у секретаря райкома Бороздича, овладевает ли ненецкая молодежь новыми специальностями, которым принадлежит будущее.

— Трудно, очень трудно убедить людей, которые всем сердцем привязаны к охоте, рыболовству, привыкли кочевать по тундре…

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Мы сидели в кабинете начальника Антипаютского рыболовецкого участка. Молодой ненец вошел в комнату и остановился у двери. Начальник спросил, кто он и по какому делу. Посетитель назвал свою фамилию, и начальник долго чесал в затылке, пока не вспомнил:

— Так я ж тебя еще три месяца назад вызывал, в начале ноября! Где ты был?

— В тундре.

— Тебе передали, что я звал?

— Ага.

— Где ж ты был до сих пор?

— В тундре.

— Почему не приехал?

— Приехал.

— Почему раньше не приехал?

— План.

— Какой план?

— План пушнины.

— Раз я сказал — надо ехать.

— План. Капканы поставлены…

— Снять надо было капканы и ехать.

— Снимешь — песца не поймаешь.

Начальник вздохнул — умаялся. Потом сказал миролюбиво:

— Хотим взять тебя на стройку. Согласен?

Ненец молчал.

— Поезжай, снимешь капканы и через пять дней вернешься. Будешь работать на строительстве, хорошо?

Ненец по-прежнему молчал.

— Пять дней достаточно?

Юноша кивнул.

— Так будем ждать!

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

— Куда пойдет газ из вашего района? — спрашиваю я у секретаря райкома.

— Точно еще не знаем. Может быть, в Норильск, а может, на запад, в Центр. Я слышал, есть проект проложить газопровод даже в некоторые зарубежные страны. Так или иначе, но уже в этом году начнем: обе трассы — и восточная и западная — разведаны, мы ко всему готовы.

Я не сомневаюсь, что мы еще не раз услышим об этом далеком северном крае. И наверное, очень скоро. Быть может, тазовский газ придет и в Литву. Вот почему мне не хочется говорить этому краю «прощай», а хочется сказать теплое и дружеское: до нового свидания!

Тоска.

Заря. Это имя в Туве можно встретить как у женщин, так и мужчин. — Прим. автора.

Дзукия — южная часть Литвы.

Торбаса — сапоги с длинными голенищами из оленьей шкуры, мягкие и теплые, — незаменимая обувь на Севере.

Камчадалами называют старожилов Камчатки. Чаще всего это метисы, потомки смешанных браков европейцев и представителей местных национальностей.