Эдгар Берроуз - ТАРЗАН. Том 7

— Для чего ты это делаешь? — спросил «Стрелок».— Боишься, что будет разлагаться и пахнуть?

— Может быть, мы будем возвращаться этим же путем,— объяснил Тарзан.— А мясо Хорты, если полежит в земле, станет мягче.

«Стрелок» промолчал, но про себя решил, что он не собака, чтобы зарывать мясо, а потом откапывать его снова, когда оно подгниет. От этой мысли его чуть не стошнило.

Тарзан быстро взял след Лафайета Смита и легко следовал по нему, хотя «Стрелок» не мог обнаружить ничего, что указывало бы на то, что здесь ступала нога человека.

— Я ничего не вижу,— сказал он.

— Я заметил, что...— начал Тарзан.

— Что? — спросил Денни Патрик.

— Лев напал на его след вот здесь,— сказал человек-обезьяна.

— Ты что, разыгрываешь меня? — возмутился Денни.— На земле нет никаких следов.

— Для твоих глаз нет,— ответил Тарзан.— Хотя ты можешь и не знать этого, вы, так называемые цивилизованные люди, слепы и глухи в джунглях.

Вскоре они пришли к расщелине, и тут Тарзан прочитал, что человек и лев вошли в нее, лев следовал за человеком, и только лев вышел оттуда.

— Кажется, дела Смита плохи, не так ли? — сказал Денни, когда Тарзан объяснил ему все увиденное.

— Да, может быть,— ответил человек-обезьяна.— Я войду внутрь и поищу его. Ты можешь подождать меня или, если хочешь, иди вместе со мной. Ты не заблудишься, если останешься здесь.

— Пошли,— решительно сказал Денни.

Расщелина была гораздо длиннее, чем Тарзан себе представлял, но на некотором расстоянии от входа он узнал, что Нума повернул обратно, а человек продолжал идти. Несколько неровных линий на стенах расщелины поведали ему остальную часть происшедшего совершенно точно.

— Его счастье, что он не попал в Нуму,— подумал про себя Тарзан.

В конце трещины Тарзану с трудом удалось протиснуться сквозь отверстие, выходящее в долину земли Мидиан. Тут он тотчас же снова обнаружил след Смита и последовал вниз к. озеру, а в это время Денни устало тащился за ним по неровному дну расщелины.

Тарзан шел быстро, след американца был ему ясно виден. Когда он подошел к берегу озера Киннерет, увидел следы Смита, переплетающиеся со следами двух женских ног, обутых в поношенные европейские ботинки и плетенные из сыромятной кожи туземные сандалии.

Когда он первый раз увидел долину Южных Мидиан, то ошибочно решил, что Смит нашел дружелюбных туземцев и сейчас находится вне опасности.

Но любопытство Тарзана было возбуждено таинственностью этой затерянной долины, и он решил зайти в деревню в поисках Смита. Время ничего не значило для него, он был воспитан дикими обезьянами, для которых время не существует, а исследование и изучение каждой мелочи малоизвестного мира является неотъемлемой чертой человека.

Итак, он быстро отправился по направлению к отдаленной деревне, а Денни все еще медленно плелся по трещине в скале.

Денни устал. Он надеялся вскоре увидеть возвращающегося Тарзана со Смитом или известием о его смерти, поэтому часто останавливался отдохнуть. В результате этого, когда он достиг конца расщелины и протиснулся через отверстие в странную долину, Тарзан уже пропал из вида.

— Черт побери! — воскликнул Денни.— Кто бы подумал, что эта расщелина приведет в такое место? Интересно, каким путем пошел Тарзан?

В течение нескольких минут «Стрелок» был занят этой мыслью. Он осмотрел землю, как это делал Тарзан, принял несколько отпечатков, которые оставил маленький грызун, за след человека и пошел неверной дорогой.

Коренастые светловолосые воины деревни Элиа быстро окружили и схватили Лафайета Смита и его двух спутниц. Элиа поднял пистолет Смита и с интересом осмотрел его, потом бросил пистолет в сумку из козлиной кожи, висевшую у него на поясе.

— Эта,— сказал Эшбаал, указывая на Иезавель,— моя.

— Почему? — спросил Элиа, сын Ноя.

— Я первый увидел ее,— ответил Эшбаал.

— Ты слышала, что он сказал? — спросила Иезавель леди Барбару.

Англичанка равнодушно кивнула головой. Она была охвачена ужасом и разочарованием. В некоторых отношениях им явно придется несладко в новом плену, хуже, чем на земле Южных Мидиан.

Их захватили сильные, грубые воины, а не те, у которых естественные страсти были ослаблены наследственной болезнью и отсутствием разума.

— Он хочет меня,— щебетала Иезавель.— Ну и что? Разве он не красив?

Леди Барбара почти с гневом посмотрела на девушку, но вдруг вспомнила, что Иезавель совершенно невинна и не представляет себе той судьбы, которая может ожидать ее на земле Северных Мидиан.

В своем примитивном религиозном фанатизме южные мидиане отрицали даже самые очевидные фазы воспроизведения потомства. Эта тема была абсолютно запретна, и часто матери убивали своих новорожденных, чтобы скрыть последствия греха.

— Бедная маленькая Иезавель,— пробормотала леди Барбара.

— Что ты имеешь в виду, Барбара,— спросила девушка.— Разве ты не счастлива, что этот красивый мужчина хочет взять меня к себе?

— Послушай, Иезавель,— сказала леди Барбара.— Ты знаешь, что я твой друг, ведь правда?

— Мой единственный друг,— ответила девушка.— Единственная, которую я люблю.

— Тогда верь мне, когда я скажу тебе, что ты должна убить себя, как и я убью себя, если нам не удастся спастись от этих людей.

— Почему? — спросила Иезавель.— Они же такие красивые!

— Позабудь об их красоте,— ответила леди Барбара.— Но никогда не забывай о том, что я сейчас сказала тебе.

— Не пугай меня, ты говоришь странные вещи,— поежилась Иезавель.

— Слава Богу! Наконец до тебя дошло! — воскликнула англичанка.

Северные мидиане шагали свободно, без всякой1 дисциплины. Они оказались очень говорливыми, их споры и речи были бесконечными и длинными. Они так горячились по какому-либо вопросу или со всей страстью слушали длинную витиеватую речь оратора, что забывали о своих пленниках, которые оказывались то среди них, то спереди, то сзади.

Это заметила леди Барбара и все время старалась увеличить отставание.

— Пора,— прошептала она.— На. нас не смотрят.

Леди Барбара остановилась и обернулась назад. Они шли среди деревьев в лесу, где можно было найти убежище.

Смит и Иезавель тоже остановились. Минуту все трое стояли молча, не дыша, наблюдая за удаляющимися фигурами их захватчиков.

— Бежим,— прошептала леди Барбара.— Бежим в разные стороны, встретимся снова у подножия этой скалы.

Что побудило леди Барбару предложить им разделиться, Лафайет Смит не понял. Ему показалось такое решение глупым и ненужным. Но так как он верил в практический ум леди Барбары больше, чем в свой, то не высказал сомнений, хотя принял ее план, мысленно сделав оговорку, которая и объяснила его последующие действия.