Эдгар Берроуз - ТАРЗАН. Том 7

Англичанка побежала в юго-восточном направлении, Иезавель, подчиняясь приказанию подруги,— в юго-западном. Смит, оглянувшись, убедился, что их исчезновение никем не замечено. Какое-то мгновение он колебался, в каком направлении бежать. Мысль о том, что он является защитником двух девушек, охватила его. Он был джентльменом, несмотря на неудачные обстоятельства, которые свели на нет все его усилия в этой роли. Смит подумал, что защищать обеих дам сейчас будет еще труднее, ведь они побежали в разных направлениях.

Однако он скоро сделал выбор, хотя это было довольно сложно. Иезавель находилась в своих родных краях. Пленение ее северными мидианами не так уж огорчило глупенькую девчушку, даже не встретило возражений с ее стороны. Иезавель знала, что ей не будет хуже в плену, чем дома.

С другой стороны, леди Барбара была из его мира, и Смит слышал, как она сказала, что предпочтет смерть жизни среди этих дикарей. Следовательно, его долг был защищать леди Барбару; итак, он позволил Иезавель идти одной к скале, а сам последовал за англичанкой в направлении озера Киннерет.

Леди Барбара Коллинз бежала до тех пор, пока совсем не выбилась из сил. Несколько минут ей казалось, что она отчетливо слышит топот ног за спиной. Обезумевшая от отчаяния, она вытащила нож из кармана жакета и открыла на ходу лезвие. Интересно, думала она, смогу ли я убить себя таким неподходящим оружием?

Она была уверена, что сможет нанести смертельный или опасный для жизни удар своему преследователю. Мысль о самоубийстве вызывала в ее душе неодолимый протест. Леди Барбара повернулась: перочинный нож зажат в руке — настоящая тигрица, загнанная в западню.

Когда же она увидела Лафайета Смита, бегущего за ней, она вдруг ослабела и упала на землю, потом села, прислонившись спиной к стволу дерева. Лафайет Смит, тяжело дыша, подошел и сел рядом с ней. Никто из них не произнес ни слова.

Леди Барбара первой обрела дар речи.

— Я ведь сказала, что мы должны бежать в разные стороны,— напомнила она ему.

— Я не могу оставить вас одну,— ответил он.

— А как же Иезавель? Ведь ее-то вы оставили одну?

— Я не могу угнаться за вами обеими,— напомнил Смит девушке.— И я знаю, что Иезавель у себя дома. Для вас плен значит значительно больше, чем для нее.

Барбара Коллинз покачала головой.

— Плен значит то же самое для нас обеих! — сказала она.— Но из нас двоих я могла позаботиться о себе лучше, чем Иезавель. Она не понимает, в чем заключается для нее опасность.

— Тем не менее,— настаивал Смит.— Для вас это наиболее трагично. У вас есть родственники и друзья, те, кто думает и тревожится о вас. А у бедной маленькой Иезавель есть только одна подруга, это вы, и я — я могу считать себя ее другом, мне бы этого хотелось.

— Представляю себе, мы трое, такие совершенно непохожие, являемся самой тесной группой друзей в мире,— ответила леди Барбара со слабой улыбкой.

— Союз одиноких друзей,— предположил Смит.

— Возможно, нам сейчас следует провести заседание руководителей нашего клуба и решить, что мы будем делать дальше, чтобы защитить интересы пайщиков.

— Я вношу предложение двинуться отсюда,— сказал Смит.

— Поддерживаю ваше предложение,— и девушка поднялась на ноги.

— Вы ведь ужасно устали, не так ли? — спросил Смит.— Но я думаю, единственное, что нам сейчас над© сделать, так это убраться как можно дальше с земли Северных Мидиан. Наверняка они попытаются захватить нас снова, как только обнаружат наше исчезновение.

— Если только мы сможем найти место, где спрятаться до темноты,— сказала леди Барбара.— Потом возвратимся под покровом ночи к скалам и поищем Иезавель и то место, где Иезавель и я думали подняться наверх из кратера.

— Этот лес настолько редок, что тут невозможно найти никакого укрытия. Мы должны поискать другое убежище.

— Возможно, мы можем найти его около озера,— сказала леди Барбара.— Нужно отправиться туда как можно скорее.

Они прошли значительное расстояние в молчании, каждый был погружен в свои собственные мысли, отсутствие преследования немного подняло их настроение.

— Знаете,— вдруг сказал Смит.— Я не могу не думать, что мы все-таки благополучно выберемся из этого положения в конце концов.

— Но что это за кошмар! Невозможно себе представить, что это случилось со мной. Я не могу забыть Иова,— содрогнулась леди Барбара от ужасного воспоминания.

Впервые она упомянула о трагедии в южной деревне.

— Вы не должны позволять себе думать об этом,— сказал юноша.— Вы сделали то единственное, что требовалось в таких обстоятельствах. Если бы вы не убили этого старика, вас и Иезавель снова бы захватили в плен, а вы знаете, чем бы это для вас закончилось.

— Но я убила человека,— сказала леди Барбара.

В ее голосе послышалась нотка ужаса.

— Я тоже убил одного,— напомнил ей Лафайет Смит.— Но вовсе не сожалею об этом, хотя я тоже до этого никогда не убивал. Если бы я стрелял не так ужасно плохо, то убил бы сегодня еще одного, а может быть, и нескольких людей. Жаль, что я не смог этого сделать.

— Как странно устроен мир,— продолжал юноша после минутного молчания.— Я всегда считал себя хорошо образованным человеком, к тому же вполне приспособленным человеком ко всем превратностям жизни. И так оно и было, если бы я жил в спокойном окружении студенческого городка. Но когда я оказался вне его, то выяснилось, что я совершенно беспомощен. Я сожалел о тех юношах, которые тратили время на стрельбу по мишени и охоту. Мужчины, которые хвастались своей меткой стрельбой, вызывали у меня только презрение, а теперь за эти двадцать четыре часа я так переменил свои взгляды, что отдал бы все мое образование вместе с другими достоинствами за умение метко стрелять.

— Чтобы быть действительно образованным человеком, нужно много знать,— сказала девушка.— Но боюсь, что вы преувеличиваете значение меткой стрельбы, определяя культурный уровень человека.

— А приготовление пищи? — добавил Смит.— Человек, который не умеет готовить, тоже плохо образован. Я надеялся когда-нибудь стать авторитетом в геологии. Но все, что я знаю по этому предмету, не так уж много. К тому же это знание не спасет меня от голода на земле, переполненной дичью, потому что я не умею ни стрелять, ни готовить пищу.

Леди Барбара рассмеялась.

— Не делайте из мухи слона,— воскликнула она.— Может быть, вы плохой стрелок, я это допускаю; вы, возможно, не умеете готовить. Но у вас есть одно достоинство, которое перекрывает многочисленные недостатки,— вы отважный человек!

Сейчас пришла очередь Лафайета Смита смеяться.

— Мне бы хотелось, чтобы вы обо мне думали именно так, хотя бы потому, что сейчас это очень важно для вас, но это, к сожалению, неправда. Я был перепуган в деревне прошлой ночью и когда к нам сегодня подошли эти парни, я тоже растерялся! Правда, правда!