Андрей Ланьков - Быть корейцем – Корё Сарам

Государство вкладывало немалые средства в образование, которое в эти годы пережило настоящий бум. В 1965 г. в корейских вузах обучалось 105 тыс. студентов, а в 1988 чуть более миллиона. Ещё в 1961 г. правительство национализировало банки и установило жёсткий контроль над валютными операциями. Кредиты на льготных условиях выдавались в первую очередь крупным фирмам, которые должны были стать основой экономического развития страны, а также тем, кто доказал свою способность производить качественный экспортный товар. В то же самое время, система социального обеспечения в стране фактически отсутствовала – бремя заботы о больных, о безработных, о старых да малых возлагалось на семью, которая, надо признать, была в Корее исключительно прочна. Отсутствие социальных расходов позволяло держать налоги на низком уровне: ставка подоходного налога в Корее даже сейчас составляет 10-20%, в то время как в развитых странах Запада она колеблется между 25% и 50%!

Но не только правильно выбранная экономическая стратегия сделала возможным “корейское экономическое чудо”. Оно бы не состоялось без двух дополнительных, но очень важных условий, о которых нельзя не сказать.

Первым из этих условий была обильная иностранная помощь – в основном американская, но отчасти и японская. Несмотря на некоторое первоначальное недоверие к планам Пак Чжон-хи, США предоставляли Корее кредиты и безвозмездную помощь – хотя, что немаловажно, объём помощи в шестидесятые и, особенно, семидесятые годы был меньше, чем в пятидесятые. США при этом руководствовались, в первую очередь, своими военно-политическими интересами: Южная Корея всегда была стратегическим плацдармом США в Восточной Азии, так что её политическая стабильность не могла не волновать Вашингтон. Под американским давлением пошли на определённые компромиссы и японцы, которые, вообще-то говоря, традиционно относятся к Корее и к корейцам без особых симпатий (вполне взаимно). Нельзя сказать, что отношения Вашингтона и Сеула были совсем уж безоблачными: Пак Чжон-хи не был “лакеем американского империализма” и часто откровенно использовал своих заокеанских патронов в собственных целях. При необходимости южнокорейская разведка подкупала американских конгрессменов и воровала технологические секреты у дорогого союзника. Тем не менее, в целом союз, направленный против общих врагов – Пхеньяна, Москвы и Пекина – был весьма прочен.

На протяжении 1960-1985 гг. Корея активно брала деньги в долг – и у частных банков, и у правительств, и у международных организаций. В результате размеры внешней задолженности Кореи к концу правления военных достигли внушительных размеров: в 1985 г. внешний долг страны составил 46,7 млрд.дол. В тот год по размерам своей задолженности Корея занимала четвёртое место в мире, уступая лишь латиноамериканской тройке – Аргентине, Мексике и Бразилии. Однако давали в долг Корее охотно – в первую очередь потому, что в мире она имела репутацию идеального должника. Вопроса о том, платить или не платить по кредитам, не стояло в принципе – платили всегда, причём в срок, безо всяких громких споров о “реструктурировании” и прочем. В редких случаях банкротства той или иной частной фирмы правительство брало на себя выплату её задолженности иностранным организациям. В результате этой “непатриотической” политики, этого “низкопоклонства перед иностранным капиталом” Корея имела доступ к льготным кредитам, которым, конечно же, активно пользовалась.

Второе важнейшее условие, без которого “корейское экономическое чудо” было бы невозможным – это диктатура или, скажем мягче, авторитарная власть. Нет сомнений в том, что режим Пак Чжон-хи (1961-1979) и его менее удачливого преемника Чон Ду-хвана (1980­1987) был диктатурой, хотя и относительно мягкой – особенно по сравнению с ультра– сталинистской Северной Кореей. Определённые политические свободы существовали в Корее и при военных режимах, хотя то, что сейчас в России лукаво именуется “административным ресурсом” использовалось на полную катушку и, как правило, обеспечивало угодным правительству кандидатам победу на выборах. В то же самое время режим всё-таки оставался диктатурой, пусть и в “бархатной перчатке”. На первых порах, до начала 1970-х годов, экономические достижения ничего не давали большинству жителей страны, которые, несмотря на тяжёлый труд, по-прежнему оставались нищими. В этих условиях правительство было готово поддерживать политическую стабильность любыми средствами. С особой свирепостью подавлялись попытки создания независимых профсоюзов. Едва ли не важнейшим преимуществом Кореи в международной конкурентной борьбе в те времена была дешевизна рабочей силы, готовность рабочих трудиться за мизерную зарплату. Даже в конце правления военных, в 1985 г., средний уровень зарплаты в Южной Корее составлял 11% от уровня США. При этом даже официальная продолжительность рабочей недели достигала 54 часов! Правительство считало, что деятельность независимых профсоюзов может в итоге сделать Корею неконкурентоспособной на мировом рынке. Как сейчас ясно, в долгосрочном плане эта политика себя оправдала, хотя в плане краткосрочном она делала существование миллионов людей ещё более тяжёлым.

Впрочем, социальная стабильность обеспечивалась не только жёстким подавлением всех тех сил, которые не соглашались с логикой капиталистического развития в понимании Пак Чжон-хи. Сам бывший сторонник левых идей, генерал отлично понимал: чтобы там не говорила официальная пропаганда, возникают эти идеи отнюдь не на пустом месте. Страны “третьего мира” всегда характеризовались вопиющим имущественным неравенством – причём богатые в таких странах обычно не только не стесняются своего богатства, но, наоборот, всячески демонстрируют его. Сияющие “Мерседессы”, шкафоподобные телохранители, увешанные золотом миллионерские жёны и содержанки – все эти, теперь хорошо знакомые и россиянам, картины вот уже многие десятилетия являются обычными в странах “третьего мира”. Генерал Пак Чжон-хи последовательно боролся как с самим неравенством (насколько это в принципе возможно при капитализме), так и с демонстративным, престижным потреблением верхушки. Немалую известность получил скандал, который президент устроил нескольким олигархам после того, как их жёны появились на каком-то приёме, увешанные бриллиантами. Корейский олигарх образца 1970 г. должен был жить скромно и своим богатством не кичиться! Впрочем, всё не ограничивалось чисто демонстративными, пропагандистскими акциями. Уровень неравенства, измеряемый так называемым “коэффицентом Джини”, в Корее был куда ниже, чем в большинстве стран “третьего мира“. В 1980-е годы по уровню социального неравенства Корея примерно соответствовала полусоциалистической Швеции. Разумеется, отсутствие острых контрастов немало сглаживало социальные проблемы: рабочие за мизерную зарплату по 10 часов в сутки стояли у станков и сборочных линий, но при этом им не мозолили глаза “Мерседессы“ богачей.