Андрей Ланьков - Быть корейцем – Корё Сарам

Немалую роль в смягчении социальной напряжённости играла и система образования. В годы правления военных произошёл её взрывообразный рост, причём доступ в университеты был открыт любому, кто мог только сдать конкурсные экзамены. Коррупция на экзаменах практически отсутствовала, и правительство делало всё возможное, чтобы свести к минимуму влияние доходов родителей на качество обучения (отказ от платных и специализированных школ, кампании против репетиторства и т.п.). Все знали, что жёсткая конкуренция за вузовские дипломы идёт честно, и это давало даже самым бедным и социально неудачливым родителям надежду на то, что их дети со временем смогут “выйти в люди“. Университетский диплом служил пропуском в ряды быстро растущего среднего класса, и получить этот пропуск мог любой молодой кореец или кореянка.

Результат политики Пак Чжон-хи у всех перед глазами: мощная индустриальная держава, созданная буквально на пустом месте, из ничего. Этот пример заманчив, и поэтому корейский успех изучали и пытались повторить очень многие. Однако не удалось это никому. Единственное исключение – страны Восточной Азии, пресловутые “тигры”, но и они не столько повторили корейский успех, сколько добились собственного одновременно и параллельно с Кореей. За пределами же Дальнего Востока корейские рецепты пока не сработали ни разу – смею думать, и не сработают. Время от времени высказываемые надежды на то, что, мол, стоит нам, россиянам, только хорошенько изучить корейский опыт – и мы тоже всё сможем, представляются совершенно необоснованными. Корейская политика времён экономического чуда основывалась на культурной специфике Кореи, которая складывалась тысячелетиями.

Традиционно Корея и Дальний Восток в целом был, в первую очередь, цивилизацией риса. По сравнению с другими сельскохозяйственными культурами, рис даёт максимальную отдачу калорий с единицы обрабатываемой площади и, значит, позволяет кормить большое

население, живущее на небольшой территории. Однако рис – растение специфическое и очень трудоёмкое. В отличие от, скажем, пшеничного поля, рисовая плантация представляет из себя сложную гидротехническую систему, состоящую из десятков и сотен небольших полей, разделенных дамбами и соединённых специальными каналами. Сооружение такой системы и поддержание её в рабочем состоянии требовало систематических усилий сотен и тысяч человек. Без этих постоянных и коллективных усилий никакое сельскохозяйственное производство на Дальнем Востоке, а, значит, и физическое существование его населения было бы невозможно. Жизнь в подобных условиях на протяжении десятков поколений сформировала корейское отношение к миру, выработала склонность к систематическому, кропотливому труду. В то же самое время, даже самый упорный труд не мог обеспечить дальневосточным крестьянам высокого уровня жизни. Скудость быта корейского крестьянина, его способность довольствоваться малым и готовность безоговорочно подчиняться властям поражала европейских путешественников даже в те времена, когда жизнь простых людей у них на родине никак нельзя было назвать зажиточной.

Именно на этих национально-культурных особенностях корейцев и основывалась в первую очередь выбранная Пак Чжон-хи экономическая стратегия. Он сделал ставку на способность корейцев работать много и добросовестно, не задавая лишних вопросов, терпеливо перенося лишения и подчиняясь начальству. Принял он в расчёт и воспитанное конфуцианской культурой уважение к образованию, и прочность семейных связей, и многое другое.

Корейская стратегия предназначалась для небольшого государства, лишённого природных ресурсов, населенного неприхотливым, исключительно трудолюбивым и дисциплинированным но (первоначально) не слишком образованным народом. Не надо объяснять, что ни нынешняя Россия, ни большинство стран СНГ под это описание никак не попадают. Конечно, опыт Кореи надо изучать и даже отчасти копировать, но рассчитывать на то, что он может быть применим к нашей российской реальности, увы, не приходится…

История “корейского экономического чуда“ неотделима от истории корейских семейных холдингов – чэболь. Самым крупным из этих холдингов на протяжении трёх десятилетий была группа “Хёндэ”, созданная в 1947 г. Чон Чжу-ёном (1915-2001). Похоже, правда, что гигантский холдинг ненадолго пережил своего основателя. Впрочем, в любом случае история “Хёндэ”поучительна: в ней как в зеркале отразилась вся новейшая история самого крупного из “азиатских тигров“.

История чэболь интересна для нас и потому, что призывы к изучению – и, как подразумевается, копированию – южнокорейского опыта в последние годы часто раздаются в постсоветской России. Между тем, в самой Южной Корее отношение к чэболь и их основателям далеко не так однозначно. Корейские правые – убеждённые поклонники свободного рынка и певцы частного предпринимательства (а также поклонники жёсткой руки) воспринимают отцов-основателей чэболь как героев корейского капитализма, как воплощение «современного корейского духа». Левые, влияние которых в южнокорейских СМИ и университетских кругах быстро растёт, относятся к основателям чэболь совсем иначе. Для них чэболь – это воплощение «нео-колониальной стратегии развития» Южной Кореи, а корейские олигархи – это, само собой, злодеи-эксплуататоры, успех которых основан исключительно на махинациях и коррумпированных связях с государственной верхушкой.

Я подозреваю, что спор этот будет длиться многие десятилетия, если не столетия – не только потому, что в идеологизированном споре истина рождается достаточно редко, но и потому что обе стороны по своему правы. Для успеха в бизнесе необходимы разнообразные качества – как положительные, так и не очень…

В своём большинстве биографии южнокорейских олигархов первого поколения подтверждают старую мудрость: «чтобы стать миллиардером, надо родиться в семье миллионера». С миллионерами в колониальной Корее дело обстояло не лучшим образом, так что на практике только немногие из олигархов были рождены в по-настоящему богатых семьях. Однако почти все они происходили из крупных землевладельческих родов. Чон Чжу– ён был исключением: он был выходцем из бедноты.

Будущий магнат родился в 1915 в маленькой деревне Асан, которая после раздела страны оказалась на территории Северной Кореей, в семействе небогатого крестьянина. Он был старшим из семи детей. Семья будущего олигарха была вполне типичной для колониальной Кореи. Однако родители решили отправить мальчика в начальную школу – шаг, достаточно необычный по тем временам для крестьянской семьи.