Т Габрусенко - Эти непонятные корейцы

В утешение украинцев могу добавить, что запахи самых изысканных сыров также вызывают у корейцев приступы тошноты.

Мой знакомый кореец, который пять лет жил во Франции, не без гордости говорил, что «преодолел себя и научился есть сыр».

Говоря о еде, не могу избежать одной темы, которая обычно волнует западных иностранцев и смущает корейцев. Это — употребление собачины в корейской кулинарии.

То, что корейцы традиционно ели собак, никогда и никого не смущало. Ну да, ели. Как на Западе едят коров и свиней, не особо заглядывая во внутренний мир этих животных. В конце концов, чем та же свинья хуже собаки? Умное, интеллигентное, между прочим, животное. Сколько невидимых миру трагедий разыгрывалось испокон веку в российской деревне, когда деревенский ребенок вдруг полюбит веселого смышленого поросенка, играет с ним, как с другом, а потом лишенные сантиментов родители делают из его друга колбасу. Точно так же корейцы ели собак.

На бедной земле, с ее вечным недостатком пастбищ для крупного скота, собака была истинным спасением для корейского крестьянина: растет быстро, плодится часто и помногу, чего еще?

И если говядину кореец ел от силы пару раз в жизни (вол был ценной тягловой силой), то свинина и собачина были гораздо более доступны.

Собачина считалась и ценным стимулятором половой функции, что вполне понятно — на фоне преимущественно зернового и растительного рациона она была одним из редких источников белка. Вот почему собачье мясо не рекомендовалось употреблять мужчине во время путешествий — чтобы вдали от жены и наложниц не натворил всяких глупостей.

Никогда не приходило в голову корейцам, что этой кулинарной традиции можно стесняться. Но — на корейскую землю пришла глобализация, и некоторые национальные традиции предстали перед корейцами совсем в ином свете. Всем в Корее стали известны слова Брижит Бардо, ныне неистовой защитницы животных:

«Нация, которая ест собак, — это нация дикарей!» Несмотря на всю глупость, узость, бестактность этого высказывания, оно задело корейцев за живое. Старой традиции стали стесняться настолько, что во время Олимпиады в Сеуле все ресторанчики с собачьим мясом были закрыты. Потом они открылись, но под весьма туманными названиями (правда, кто захочет — поймет). Молодые корейцы в разговорах с иностранцами ни за что не признаются в том, что их нация ест собак — не хотят прослыть «дикарями».

Стыдливому отношению к старой традиции способствовало и появление нового для Кореи института домашних питомцев — маленьких собачек. Эта немыслимая в прежние времена роскошь становится все более модной индустрией в богатеющей Корее. Для собачек изготавливают бантики, колокольчики и искусственные косточки, им красят челки, одевают в попонки. Для собачек устраивают конкурсы красоты и выставки экстерьера. О «национальных породах собак» стали издаваться книжки, авторы которых ничтоже сумняшеся утверждают, что корейские собаки, оказывается, всегда исполняли исключительно сторожевую и декоративную функцию на корейском подворье. Домашние собачки стали в Корее символом цивилизованности. Сама мысль о том, что вот такое симпатичное существо можно съесть, молодому и очень сытому поколению корейцев, воспитанных на западных фильмах вроде «Бетховен», кажется кощунственной.

Но — Богу богово, а кесарю кесарево. Существует в Корее особая порода собак, фотографии которых не публикуют на обложке журнала «Корея». Этим везет гораздо меньше. Их, в отличие от домашних питомцев, едят. По-прежнему считается, что их мясо стимулирует половую функцию. Это качество корейцы приписывают, кажется, всем национальным продуктам. Правда, мои знакомые русские мужчины, пробовавшие собачину, утверждают буквально все в один голос, что никаких изменений в себе не заметили. Но если корейцам так легче — пусть верят. Вера — великая сила. Это вам любой Кашпировский скажет.

Проблема заключается, однако, в том, что с приходом на корейскую землю западных этических норм собачьи рестораны и рынки собачины оказались как бы на полулегальном положении. Считается, что ресторанов этих как бы нет, а посему никакого гигиенического контроля за этой сферой со стороны государства не ведется. Уже были зарегистрированы случаи заболевания посетителей ресторанов, где подается собачина. Причина — отравление недоброкачественными продуктами.

В корейском парламенте на повестку дня неоднократно выносился вопрос: что же делать с любителями собачьего мяса?

Казалось бы, самое разумное — легализовать старую традицию, отделив домашних питомцев от мясных собак. Это и предлагали некоторые умеренные члены парламента. Однако им противостоят более молодые депутаты прозападной ориентации, в частности от партии зеленых, которые эмоционально утверждают, что есть собак — лучших друзей человека! — моральное преступление, ни больше ни меньше. Судя по молодому и здоровому напору, с которым проводятся эти выступления, питаются гуманисты хорошо и белок в их рационе наверняка присутствует — свиной или говяжий.

Что бы ни говорили сейчас молодые корейцы, очеловечивание собак, которое свойственно испокон веков западной культуре, для традиционной корейской культуры чуждо. И никакого преступления в этом я лично не вижу, хотя сама являюсь страстной любительницей собак и собачину по этой причине есть, конечно, не стану. Мне кажется, чтобы с полным правом осуждать корейцев за поедание собак, надо быть строгим вегетарианцем. Для мясоедов же это вопрос не этики, а традиции. Ведь не испытывает же Запад комплекса неполноценности перед индуистами, для которых бифштекс — это тоже попрание всего святого. Наоборот, во время визита Путина в Индию местное правительство стыдливо прятало от белого человека своих священных коров. Вот он, евроцентризм в действии…

Что же касается перспективы поедания собак в Корее, то очень может быть, что следующему поколению корейцев сама мысль о том, что собаку можно съесть, покажется дикой. К этому, кажется, идет дело. На данном же этапе с этой национальной традицией приходится считаться даже самым решительным реформаторам.

Интересно, кстати говоря, отношение сахалинских корейцев к собачине. Они тоже свято верят в ее ценность и используют как средство для восстановления сил после болезни. Однако, как рассказывали мне, едят они собаку не со своего двора, а с соседского (а соседи, наоборот, их собаку). Считается (думаю, не без русского влияния), что есть свою собаку нельзя, в собаке заключен дух дома.

Еда, бесконечная еда и разговоры о еде. Полки книжных магазинов, заполненных книгами кулинарных рецептов и изданными чуть ли не на гербовой бумаге списками ресторанов страны.