Т Габрусенко - Эти непонятные корейцы

А одежда? Можно только изумляться тому, как удачно используется стиль ханбока с его широкими линиями и завышенной талией в дорогих шубах для немолодых женщин в Корее.

Такого покроя не встретишь ни в России, ни на Западе — это типично свое, родное. Осовремененное ретро смотрится на редкость элегантно. А главное — выглядят в нем кореянки особенно привлекательно, ибо такое пальто учитывает и пропорции корейской фигуры, и невысокий рост. Сам ханбок тоже преображается, становится более удобным и на правах модной и дорогой одежды входит в жизнь современных жителей Кореи. Его сейчас надевают не только на праздники и свадьбы. Корейские модельеры смогли разработать буквально за несколько последних лет молодежный национальный стиль — ханбок для бытовой носки, и эти удобные, элегантные костюмы быстро завоевали себе место на изобильном рынке корейской одежды. В осовремененном ханбоке с удовольствием ходят и дети, и юные девушки — придирчивые модницы. Единственный недостаток «повседневного ханбока» — его дороговизна. И окраска ткани, и шитье производятся вручную, что, конечно, отражается на цене. Мне, например, эта одежда была не по карману. И у Маши был только один комплект корейской одежды за четыре года — его нам в подарок преподнесли друзья.

Корейская культура и традиции живут и здравствуют. Они существуют не только в виде музейных экспонатов и памятников, а как живые, осязаемые и действующие явления и предметы сегодняшнего мира. Они активно формируют современность.

Причем не только ее материальные формы.

Ведь культура существует не только в виде книг, одежды, дворцов. Она выражается и в виде того, что не потрогаешь руками, что разлито в воздухе: в манерах и правилах поведения людей, в выражении их лиц, в нравственных ценностях и ориентирах, которыми живет и руководствуется общество. Думаю, читатель, прочитавший эту книгу, не усомнится: в Корее они, несмотря на всю глобализацию, остаются своими, корейскими.

Эти непонятные корейцы продолжают жить по-своему.

Моя книга подходит к концу. Что хотелось бы сказать читателю на прощание? Хороший народ корейцы. Хорошая страна Корея. И то, чего она достигла, и то, чего добивается, не может не восхищать. Как образ Золушки, в одночасье ставшей королевой, будоражит воображение тихой провинциальной девушки, так и пример Южной Кореи, еще вчера бедной и неприметной, а нынче завалившей своей электроникой полмира, светит лучом надежды для не слишком преуспевающих стран.

Это вполне естественные чувства, но мне хотелось бы предостеречь читателя от одной распространенной ошибки.

В 2000 году, незадолго до моего отъезда из Кореи, у меня состоялся любопытный разговор с сотрудником посольства Украины в Сеуле — назову его господином Н. Сотрудник подробно расспрашивал меня о корейской системе образования и просил помочь достать соответствующие материалы. По словам Н., южнокорейским образованием заинтересовались самые высокие лица украинского государства, которых впечатлил экономический рывок Сеула. Киев намерен изучать и перенимать южнокорейский опыт.

При всем искреннем уважении к народу Украины, при всей симпатии к вежливому Н., я не смогла удержаться от улыбки.

Славяне, перенимающие южнокорейский опыт, — это почище Никиты Хрущева с его американской кукурузой. «Скажите, а вы готовы к тому, чтобы ваш ребенок-школьник спал по пять часов в сутки, а на летних каникулах посещал ежедневные учебные курсы? — спросила я Н. — К тому, чтобы он каждый день до десяти вечера торчал в школе и наизусть зазубривал учебники? Готовы ли вы к тому, чтобы ваш сын кланялся учителю (любому, все равно, нравится он вам или нет) и при случае послушно терпел от наставника подзатыльники? Готовы ли к дедовщине среди школьников и студентов? Причем вполне одобряемой, санкционированной обществом, потому что старший в таком обществе всегда прав. Иными словами — готов ли украинский народ к тому, чтобы в одночасье отказаться от всего своего предшествующего опыта, всей своей прежней культуры, национального менталитета—и превратиться в народ конфуцианский? Превратиться и пожить в таком состоянии лет шестьсот. А иначе не получится».

Да если б только это. Чтобы перенять корейский опыт, украинскому народу надо было бы с теплых, щедрых и привольных земель переселиться на другую почву, каменистую, холодную, неплодородную. Да поголодать столетиями, посидеть на рисе и овощах. Да поужиматься во всем, попритихнуть. И много чего еще.

Мудрость генерала Пак Чон Хи — самого симпатичного для меня диктатора истории — заключалась в том, что к успеху он повел корейский народ его собственным путем, использовал его собственные козыри. А из отпущенного судьбой лимона сотворил лимонад — использовал во имя экономического блага те качества корейцев, которые, казалось бы, в корне противоречат самому духу капитализма: коллективизм, беспрекословную лояльность к властям, крепкие узы семей и землячеств, полное отсутствие индивидуализма и т. д. Современное преуспевание Кореи он построил на ее собственной почве, и поэтому результаты оказались столь замечательными. И именно поэтому, к сожалению, пересадить на чужую землю южнокорейские социальные институты невозможно.

Однако в одном опыт Сеула перенять можно и должно. Южная Корея всем своим существованием доказывает нам, что каждому народу в жизни надо искать свой путь успеха и что найти этот путь возможно. Не закрываясь по-страусиному от мира, не цепляясь уперто за старину, не прячась в националистические иллюзии и мифы, но трезво и практично каждый народ должен выбрать то, что ему — именно ему — подходит больше всего.

Выход из тупика каждый может найти только сам.