Т Габрусенко - Эти непонятные корейцы

Давайте, к примеру, зайдем в замечательный парк в центре Сеула — Чангёнкун. Он хорош в любое время года с его старыми павильонами, деревянными дворцами, вымощенной камнем площадкой, на которой когда-то собирались приветствовать короля его министры — места их по рангу обозначены небольшими каменными столбиками. Рядом с этим дворцовым комплексом, в королевской усыпальнице Чанмё хранятся поминальные таблички многих корейских королей, поэтому вести там себя полагается солидно — не бегать, не ездить на роликах или велосипедах. Даже в кроссовках ходить не рекомендуется — вахтер вас пропустит, но при этом укоризненно поцокает языком. Это — традиционная культура, и с ней надо обращаться почтительно.

Но раз в год, во время осеннего фестиваля, вся элегическая тишина старого парка с грохотом рушится. В парке проходят экзамены кваго. Кваго — это экзамены на должность в старой Корее. Введены они королем Кванчжоном в X веке и представляют собой написание сочинения на некую абстрактную тему вроде «Пришла весна в долины Сораксана». Участники должны написать на эту тему нечто вроде эссе, причем не какой-то жалкой шариковой ручкой, а неторопливой тушью и старинными кистями. Почерк должен быть обязательно ровным и красивым, в соответствии со строгими правилами каллиграфии, а сочинение — непременно содержать стихи и цитаты из трактатов древних мудрецов. Победителю конкурса кваго сегодня не быть, конечно, первым министром при дворе его величества. Зато его ждут шумные поздравления и разноцветные свертки подарков, после окончания экзамена его на лошади провезут, под восторженные крики толпы, по центральной улице города.

Ах, какие живые страсти разжигают кваго и сегодня! Наблюдать их и трогательно, и забавно, в особенности если учесть возраст многих участников — от шестидесяти и старше. Можно увидеть, например, как недовольный результатами дедушка вспыхивает, бросает оземь дорогую шляпу из конского волоса — кат и резко удаляется с поля сражения. Но самое отрадное в традиционном конкурсе — что не только старики наполняют в этот день старый парк. Среди конкурсантов все больше молодых людей, появляются там и женщины — немыслимое нарушение традиций, однако все равно отрадный факт.

Наблюдают за результатами состязаний с большим интересом зрители всех возрастов — в том числе и дети, молодежь. В то время, когда пишутся сочинения и подводятся итоги (это все занимает примерно 6 часов), люди бродят по парку, переходя из одного наспех выстроенного павильона в другой. Вот павильон вежливости и ритуалов. Зайдите — и вас научат, как правильно выполнять обряд поклона алтарю предков, как кланяться на свадьбе и в лунный новый год — собственным родителям. Вот чайный павильон. Нарядные тетушки средних лет живо взобьют венчиком у вас в чашках легкий зеленый порошок и, заварив его кипятком, с поклоном подадут этот удивительно душистый напиток в традиционных глиняных чашечках матового цвета.

А этот павильон переполнен вымазанными до ушей ребятишками. Это павильон традиционной керамики. В нем детям выдаются громадные комки глины, краски и гончарный круг — твори, выдумывай, пробуй. Хочешь, слепи изысканную вазу, подобно тем, которые стоят тут же на полках, хочешь — забавную зверюшку.

Те, кому наскучила глина, могут послушать традиционную оперу и посмотреть на старинные танцы, пометать стрелы в глиняные чаны, попрыгать на доске — кто выше, покачаться на традиционных качелях. Можно взять колотушку и постучать в огромный, выше человеческого роста, гулкий королевский барабан. Что дети и делают — с огромным удовольствием.

В подобные праздники особенно чувствуешь, как прекрасны старые корейские традиции. Но самое главное, самое ценное ощущение — что они в современной Корее не являются сферой интересов исключительно фольклористов, историков и падких до экзотики иностранцев. Они живут и сейчас, в виде сохранившихся обрядов и неподдельного всеобщего веселья, которое сплачивает людей и не дает им забыть, кто они, откуда родом.

Выйдем из шумящего парка и свернем налево, к университету Сонгюнгван, а оттуда — на молодежную улицу Тэханно. Многие корейские кафе, магазины, рестораны, которые будут попадаться нам по дороге, оформлены вроде бы сугубо современно, но с явными «восточными мотивами». В современный интерьер удачно вписываются простые каменные светильники с иероглифами, оклеенные бумагой окна, узорчатые балки. Стилизованные детали старого корейского дома придают уют и тишину модным кафе или чайным.

По корейским чайным я в Австралии скучаю чуть ли не больше всего. Ничего подобного им по лирической, задушевной атмосфере я в этой стране пока не встречала. Если с корейской пищей мы «не сошлись характерами», то посещение корейских традиционных чайных стало одним из моих самых любимых корейских удовольствий.

С чайными в Корее у меня связано много теплых воспоминаний. Привела меня туда подруга-буддистка Чон Хи. Как многие знакомые мне молодые буддисты, Чон Хи — человек умный и неординарный, в котором глубокая любовь к своей стране сочетается с жизнелюбием и хорошим чувством юмора. Мне кажется, это сочетание качеств не случайно. Буддистом быть в

Корее сегодня непросто — эта традиционная религия находится под сильным давлением протестантской церкви. Причем, по моим ощущениям, противодействие идет часто не столько в сфере верований, сколько в отношении к миру и традициям. Не будучи ни протестанткой, ни буддисткой, я не берусь судить, чей бог лучше. Но в личном плане от протестантских активистов впечатление остается не самое приятное. По моим наблюдениям, эти люди чаще всего ориентированы исключительно на Запад, причем безрассудно и непреклонно, и отличаются в проповедях необыкновенной нахрапистостью. Их богословская теория жестко схематизирована, они вооружены до зубов всякими схемками, диаграммками, графиками, которые будут настырно совать вам в лицо и что-то доказывать, доказывать… Их слышно в сегодняшней Корее повсюду: гнусавыми голосами они орут в метро, в автобусах, причем обязательно в часы пик, когда большинство людей дремлют, либо еще не окончательно не проснувшись, либо уже сморенные усталостью после тяжкого трудового дня. Однажды я стала свидетельницей драки, которую затеял в метро пылкий протестантский проповедник с буддистским монахом, хотя последний пришел на место раньше его и, как говорится, «никого не трогал и починял примус», то бишь тихо бил в свою колотушку. Один из таких доморощенных проповедников как-то испортил нам вечер встречи выпускников языковых курсов, привязавшись к одной из девушек, у которой на запястье углядел буддистские четки — оборвал приятную всеобщую беседу и втянул присутствующих в агрессивный богословский диспут, критикуя несогласных за «дикую» веру и грозя небесной карой. Удивительно, почему ориентированные на Запад христианские проповедники не берут от своей альма-матер самое ценное — уважение к правам личности? Хотя бы к праву на отдых — от их приставаний.