Вадим Чернобров - Москва: феномены, аномалии, чудеса

Квартира № 50 запечатлена также в ряде рассказов и фельетонов: «№ 13. — Дом Эльпит — Рабкоммуна», «Псалом», «Самогонное озеро», «Воспоминание...» и др. Первая жена Булгакова Т.Н. Лаппа вспоминала квартиру № 50 и прототипа погубившей Берлиоза Аннушки Чумы: «Эта квартира не такая, как остальные, была. Это бывшее общежитие, и была коридорная система: комнаты направо и налево. По-моему, комнат семь было и кухня. Ванной, конечно, никакой не было, и чёрного хода тоже. Хорошая у нас комната была, светлая, два окна. От входа четвёртая, предпоследняя, потому что в первой коммунист один жил, потом милиционер с женой, потом Дуся рядом с нами, у неё одно окно было, а потом уже мы, и после нас ещё одна комната была. В основном, в квартире рабочие жили. А на той стороне коридора, напротив, жила такая Горячева Аннушка. У неё был сын, и она всё время его била, а он орал. И вообще там невообразимо что творилось. Купят самогону, напьются, обязательно начинают драться, женщины орут: “Спасите! Помогите!” Булгаков, конечно, выскакивает, бежит вызывать милицию. А милиция приходит — они закрываются на ключ и сидят тихо. Его даже оштрафовать хотели».

В отличие от коридорной системы № 50, в квартире № 34 было пять комнат, в двух из которых жил богатый финансист Артур Борисович Манасевич с женой, ещё в одной — их прислуга, в четвёртой — Александра Николаевна Кибель с сыном Вовкой, послужившие прототипами героев рассказа «Псалом», а в пятой вместо выехавшего сына А.Б. Манасевича будущего писателя Владимира Артуровича Лёвшина (Манасевича) (1904-1984) поселились Булгаков с Т.Н.Лаппа.

В «нехорошей квартире», в отличие от квартиры № 50, живут относительно интеллигентные жильцы (оба — партийцы), скорее напоминающие обитателей квартиры № 34 — директор Театра Варьете Степан Богданович Лиходеев, держащий прислугу Груню, и председатель МАССОЛИТа Михаил Александрович Берлиоз, имеющий общие с Булгаковым инициалы и писательскую профессию.

* * *

«Нехорошая квартира» (Квартира-музей Булгакова) — овеянная ореолом мистики и романтики бывшая квартира писателя М.Булгакова, описанная им в романе «Мастер и Маргарита». Согласно книге, в квартире останавливался и творил свои тёмные дела Воланд (дьявол), и чем больше известность романа и описанного в нём сюжета, тем больше поклонники «находят подтверждений факта пребывания» Воланда в этой московской квартире.

В квартире много лет пытались сделать ремонт и открыть музей, однако это не удавалось сделать, как утверждают поклонники Булгакова, «по мистическим причинам». Многие постоянные сотрудники несуществующего музея отмечали, что характер людей, находящихся в квартире, резко меняется в нехорошую сторону, что в квартире происходили и происходят всевозможные непонятные вещи и т.д. («КП», 2000, 29 марта, московский выпуск, с. V)...

Подъезд «нехорошей квартиры» облюбовали скучающие молодые люди, поклонники «Мастера и Маргариты», приверженцы различных нетрадиционных течений в религии и «просто» сатанисты. Жители обычных соседних квартир давно привыкли к такому шумному соседству и к безнадёжно загаженному, исписанному подъезду. Каких-либо изменений в таком положении вещей не происходит уже примерно с начала 1990-х гг...

Проезд до «нехорошей квартиры»:

От московской станции метро «Маяковская» идти 300 м вниз по Садовому кольцу мимо Театра сатиры, после сада «Аквариум» зайти в первую арку (на ней может быть памятная доска); во дворе зайти во 2-й подъезд слева, по лестнице подняться на верхний этаж.

Адрес: Большая Садовая, 10, кв. 50. Сам подъезд и квартиру легко узнать по многочисленным рисункам и надписям на стенах подъезда. Квартира открыта для посетителей с 13 до 18 часов. Не рекомендуется посещать квартиру впечатлительным и верующим людям, детям и беременным женщинам!

Варсонофьевский переулок

Это бывш. Вознесенский переулок.

Укоренившееся старомосковское название. Происходит от находившегося здесь Варсонофьевского женского монастыря, упраздненного в 1765 г. Прежнее название переулок получил по церкви Вознесения.

При монастыре находился «убогий дом», куда свозили тела умерших «дурной смертью» — странников, бездомных, погибших насильственной смертью, которых хоронили затем на монастырском кладбище.

Действительно, «убогие дома» в Москве были наподобие моргов, куда свозили умерших насильственной смертью. Но впоследствии их закрыли, так как эти места были зловонными и являлись разносчиками болезней.

Цитата из книги И.К.Кондратьева «Седая старина Москвы» (Москва, Военное издательство, 1996 г.):

«Вовсе нелишне сказать, что такое были убогие дома в Москве.

В старину день Семика (четверг седьмой недели после Пасхи, седьмой день по Вознесении) на Руси посвящался обряду отдания религиозного долга покойникам в древних скудельничьих сёлах, или скудельницах. Скудельницы, скудельничьи села — и по производству, и по смыслу идут от слова скидель — глиняная посуда или от скудость — убожество. Скудельницами назывались урочища, откуда брали глину; изрытые, подобные места становились неудобны к произрастанию, и их-то, как ни к чему не годные, евреи употребляли для погребения странников, иноплеменных убогих. Поля под именем скудельниц были и у славян во многих местах. Уцелевшие курганы, по всей вероятности, не что иное, как насыпи над грудами человеческих трупов. И при христианской вере обычай погребения в общих могилах надолго ещё сохранялся в России, и скудельницы заводились большей частью при городах, особенно потерпевших от моровых язв или военных побоищ, и слыли также под названием убогих домов и божедомок. Впоследствии на эти божедомки свозили и сваливали в груду всех вообще умерших насильственной или неестественной смертью и, не совершая над ними церковного отпевания, оставляли их не преданными земле до весны, для чего и были устроены огромные ямы со льдом.

В Москве «убогих домов» было несколько. Известных же — четыре. Один был на нынешней Пречистенкеблиз Мёртвого переулка, идущего к Успению, что на Могильцах. На месте бывшей скудельницы видим и церковь Мученицы Параскевы Пятницы(на Божедомской улице). Второй убогий дом находился за Серпуховскими воротами, где было зарыто поруганное тело первого самозванца. Третий — за Таганкой, на месте которого царь Алексей Михайлович на свою комнатную сумму основал Божедомский монастырь, потом называемый Покровским. Наконец, четвёртый (чуть ли не первый поначалу в Москве) убогий дом был на Самотёке при Крестовоздвиженском монастыре. Все эти известные четыре божедомки находились на открытых, ещё не заселённых местах. С незапамятных времён благочестивые люди в седьмой день после Вознесения сходились на убогие дома, рыли там могилы, погребали накопившиеся мёртвые тела, пели над ними панихиды и молились за упокой всех без изъятия в тот день погребённых. Так было и в Москве, особенно на божедомке при церкви Иоанна Воина. Туда из Петровского монастырянаряжался крестный ход, и движимые состраданием к жертвам случайности разбирали трупы, облекали их в саваны, клали в гробы и предавали земле. Случалось, некоторые в грудах тел находили родных, знакомых. Исполнив дело христианского милосердия, на свежих могилах приступали к поминкам, и заупокойная чаша, переходя из рук в руки, услаждала душевные скорби и житейское горе.