Йоси Гинсберг - Джунгли. В природе есть только один закон – выживание

Мой мозг лихорадочно работал, рождая все новые и новые идеи и пытаясь усовершенствовать старые. Ко мне постепенно возвращалась надежда. Я в течение нескольких часов размышлял над сложными и запутанными планами: чем больше было подробностей, тем лучше я себя ощущал. Я был настолько охвачен этим процессом, что он помогал мне отвлечься от сковороды с кипящим маслом, больных ног, урчащего живота и дурацкой шишки на лбу.

Во-первых, до Рождества я останусь здесь и подожду самолет. За это время я попытаюсь развести костер и вылечить ноги. Я просушу рис и бобы, приготовлю суп и восстановлю силы. Двадцать четвертого декабря я достану из рюкзака все вещи. Я точно знал, что нахожусь в нескольких часах ходьбы от Турлиамоса с замечательным пляжем, уютной пещерой и тамариндовым деревом на берегу. Я дойду туда, набью рюкзак фруктами и вернусь в Куриплайю. На фруктах я смогу прожить пару недель, а если потребуется еще, вернусь к дереву. Я попытаюсь по минимуму расходовать рис и бобы, буду готовить их только тогда, когда не смогу найти еду в джунглях. На холме я построю себе жилище, где буду хранить все свои пожитки на случай наводнения. При необходимости я и сам смогу спрятаться там. В то же время я укреплю свою хижину, например, возведу стены, чтобы укрыться от ветра. Я соберу много дров про запас и оставлю их в хижине. Я разведу костер и не дам пламени затухнуть. Костер будет гореть постоянно: и денно, и нощно.

Я стану Робинзоном Крузо боливийских джунглей, я буду жить один и ежедневно буду выполнять две простые задачи: пережить этот день и найти достаточно еды, чтобы продержаться следующие сутки. Я был уверен, что справиться с этим не так уж сложно. Постепенно я изучу джунгли и пойму, где растут фруктовые деревья, где живут кролики и куда олени ходят на водопой. Я найду прочную палку, смастерю орудия из камня, как пещерный человек. Сначала я убью змею, а потом черепаху или лягушку. На вершине холма я наверняка найду птичьи гнезда.

У меня появилась блестящая идея: я буду искать гнезда диких куриц, в каждом из которых обычно можно было найти по пять-шесть яиц, однако яйца я трогать не буду. Вместо этого я отмечу, где располагаются эти гнезда, и каждые несколько дней буду проверять их. Пять-шесть гнезд – это порядка тридцати яиц. Спустя несколько недель из яиц вылупятся птенцы. Я дам им немного подрасти, а затем, вооружившись москитной сеткой и леской, отправлюсь на охоту. Из сетки я сделаю капкан: растяну сетку над гнездом, с одной стороны подперев ее палкой. К палке я привяжу леску и спрячусь. Когда курица вернется к цыплятам, я потяну за леску, выбив палку, и птицы окажутся в ловушке. Рядом с лагерем из бамбуковых стеблей я сделаю курятник, в котором и буду держать их, подкармливая червями и фруктами. Они вырастут, отложат яйца, и я наконец смогу приготовить столько омлетов, сколько захочу. А еще лучше раз в неделю, на Шаббат, я буду жарить курицу, как синьор Левинштайн из еврейской общины. У меня будет своя куриная ферма.

Скучать будет некогда. Каждый день я буду придумывать себе разные занятия: ходить на охоту, заниматься фермерством или рыбачить (у меня все еще осталась удочка и один крючок). Я смастерю рогатку. Я вырою ямы и прикрою их ветками. Так, возможно, я смогу поймать дикого борова, тапира или даже ягуара. Если мне попадется ягуар, я сдеру с него шкуру, и у меня будет отличное теплое меховое пальто.

Я стану королем джунглей, как Тарзан. Я по-прежнему буду один, но я не лишусь рассудка, не позволю одиночеству свести меня с ума. Я буду предаваться мечтаниям, рассказывать самому себе истории, позволю разуму бесконечно блуждать в собственном мире и никогда не буду терять надежды. Затем наступит лето, дожди закончатся, и я снова окажусь среди людей. Я стану знаменитым. Современный Робинзон Крузо прославится на весь мир. Кто-нибудь напишет обо мне книгу, по которой снимут фильм, и я разбогатею. Я построю большой дом, у меня появится собственное ранчо и все, что я захочу.

Ну а пока… пока все, о чем я мечтаю, – это всего лишь омлет, пусть даже без лука и сыра. Я мечтал часами, строил невероятные планы, как вдруг меня снова охватило желание съесть этот чертов омлет. Все тело затрясло от боли, и голод начал подтачивать меня. Лоб горел от жара. Боль была странной, словно что-то разъедало меня изнутри. Снова подул прохладный ветерок, и я почувствовал жжение в ногах. Настроение мое ухудшилось. К черту славу и богатство. Не хочу быть героем, просто хочу выбраться отсюда. Хоть бы меня спасли завтра.

Солнце садилось, и я морально готовил себя к очередной мучительной ночи. Я думал забраться под пончо, но оно было так далеко. Я попытался устроиться поудобнее. От истощения у меня отовсюду торчали кости, которые упирались в деревянные доски. Затем у меня дико заболел живот. За последние десять дней я ничего не ел, и боль пронзила кишечник. Я скатился с кровати и пополз на четвереньках, стараясь держать ступни как можно выше над землей. Я присел на поваленное дерево и попытался облегчиться, но у меня был запор. От потуг напряглась прямая кишка, отчего рана от палки на пояснице, которая недавно затянулась, снова открылась, и пошла кровь. Я попытался остановить кровотечение пальцами, и это помогло мне частично испражниться. Фекалии мои темно-зеленого, едва ли не черного цвета были твердыми как камень. Я дополз до кровати и с облегчением лег.

Солнце село, и меня начал окутывать сумрак, как вдруг вдалеке я услышал гул. «Самолет», – подумал я, но тут же заставил себя выкинуть эти мысли из головы. Было уже темно, а я устал от вымышленных самолетов и вертолетов. Но гул становился громче.

Шум напоминал не столько рев самолета, сколько жужжание пчелы, и он звучал все громче и громче. Я укрылся москитной сеткой, но жужжание было настолько громким, что я решил, будто пчела залетела под сетку и кружилась прямо над моим ухом. Только не это, только не в лицо. У меня и без этого проблем хватает. Шум доносился со всех сторон, и я резко встал. Я откинул сетку, но никакой пчелы не было. Гул нарастал и казался вполне реальным. Я взглянул на реку и ахнул.

Господи боже мой, люди!

Я с трудом различил четыре силуэта, которые высаживались на берег с каноэ. Я рванул к берегу, не чувствуя боли. Меня переполняли радость и приятное волнение.

«Эй! Эй!» – хотел закричать я, но не мог произнести ни звука.

Высокий кудрявый парень стоял рядом с каноэ. Он смотрел на меня, разинув рот и на мгновение застыв. Затем он крикнул: «Не двигайся, Йоси! Стой, где стоишь! Я иду». Это был Кевин. Он стремглав побежал ко мне и обнял меня. Так мы стояли в объятиях друг друга некоторое время и шептали что-то невнятное. Впервые в жизни я плакал. Я был не в состоянии сдерживать крупные теплые слезы, которые стекали по щекам. Я наяву обнимал Кевина, это был не сон. Теперь я был в безопасности. Кто-то и впрямь приглядывал за мной сверху. Слезы продолжали литься из глаз. Кевин тоже плакал. Мы вцепились друг в друга так крепко, что никак не могли разжать объятий.