Йоси Гинсберг - Джунгли. В природе есть только один закон – выживание

«Очень-очень интересно», – повторял консул.

Я рассказал ему о деревне индейцев, которую мы собирались посетить, но она оказалась дальше, чем мы думали, поэтому мы вернулись назад. Я также упомянул о том, как мы сплавлялись по реке, о том, как разделились с Карлом и Маркусом, и о нашем с тобой происшествии. Я сказал, что пришел заявить о пропаже Карла и что, возможно, придется организовать поисковый отряд, если через день или два от него не будет никаких вестей.

Я удивился, когда консул рассмеялся.

«Ну вы и шутник. Помочь найти Карла Рухпректера, – сказал он, – да мы бы были только рады, если бы он исчез». Он снова рассмеялся. «Дядя, который выращивает крупнорогатый скот? Нацист, скрывающийся от правосудия? А у Карла богатая фантазия».

Он заметил недоумение на моем лице, и вот что он мне рассказал: «Мы хорошо знаем Карла Рухпректера, но у него нет никакого дяди в Боливии. Карл сам скрывается от правосудия. Его разыскивают австрийские власти и Интерпол. Он профессиональный хулиган и зачинщик беспорядков. Десять лет назад он состоял в радикально настроенных «левых» группах в Европе. Вместе с друзьями он учинил множество беспорядков, и австрийская полиция разыскивает его. Ему очень повезло, и у него были связи, благодаря которым он оказался здесь. Кто-то изготовил ему поддельный паспорт.

Мы знаем, что он здесь, но ничего не можем сделать с ним в Боливии. Ты сообщил мне отличные новости: он в опасных джунглях без еды и воды. И лучше бы он оттуда не возвращался. Разумеется, мы не станем искать его», – сказал консул с усмешкой.

Конечно, я разозлился.

«А что насчет швейцарца, который сейчас там с ним?» – спросил я, но консул только пожал плечами.

Вернувшись в израильское посольство, я чувствовал смущение и беспокойство. Тот же боливийский офицер помог мне прояснить некоторые детали. Во-первых, он изучил карты и снимки, сделанные с воздуха, в поисках деревни индейцев, куда мы должны были добраться. Затем он сделал несколько телефонных звонков, но всегда получал один и тот же ответ: в окрестностях нет никакой деревни индейцев, ни цивилизованной, ни дикой.

Я узнал, что Карла считают опасным типом. Несколько лет назад он уговорил молодого немца отправиться с ним в джунгли, пообещав тому увлекательное приключение. Через несколько дней немец заболел и ослаб. Он попросил Карла вернуться, но Карл отказался и просто бросил его. Несчастный паренек смог добраться до небольшого ранчо, где его и спасли.

У меня по спине пробежал холодок. Неужто это правда? Карл казался мне таким хорошим парнем. Маркус даже звал его «папашей». Может ли Карл угрожать жизни Маркуса? Я отказывался верить в это. Карл обожал Маркуса и никогда бы не причинил ему вреда.

Утром шестнадцатого дня за мной прилетел самолет, о котором говорил консул. В девять часов мы поднялись в воздух, а в десять уже приземлились в Тринидаде, городе в центральной части Боливии. Я прождал уже порядка двух часов, когда пилот спасательного самолета сообщил мне, что погода была ужасной и он не может взлететь. Он попросил меня вернуться следующим утром.

На следующий день рано утром я отправился в штаб-квартиру ВВС, но взлетно-посадочная полоса еще не высохла после ливня, который шел всю ночь. Самолет по-прежнему не мог взлететь из-за луж. Пилот постоянно твердил мне, что ни один человек не способен выжить после семнадцати дней пребывания в джунглях. Тем более в такую погоду. И уж тем более не иностранец. Он, конечно, не говорил мне открытым текстом, что ты мертв, но подразумевал именно это.

Когда наконец мы смогли взлететь, пилот сказал мне, что приказ есть приказ, и он пролетит над рекой, как ему и велели сделать, но смысла в этом он никакого не видит. Кроме того, это ужасный расход топлива.

Сначала мы летели над рекой на средней высоте, двигаясь по заданному курсу, но вскоре горы стали выше. Мы ничего не видели, кроме деревьев, а пилот не стал утруждать себя и лететь вдоль изгибов реки. Он летел прямо, и я понял, что увидеть тебя будет невозможно, только если ты не подожжешь все джунгли.

Я никогда не был так расстроен. Пилот дал мне ясно понять, что следующий полет будет последним.

Я отправился в штаб-квартиру ВВС в Рурренабаке. Было очевидно, что они не сделали ничего, чтобы найти тебя, только кормили меня обещаниями. Командир был добрым, вежливым человеком с хорошими намерениями, но он объяснил мне, что они вряд ли смогут организовать поисковый отряд, поскольку по инструкции было не положено плавать вверх по Туичи. По его словам, у меня был только один возможный вариант: найти того, кто за деньги согласится отвезти меня вверх по течению.

«А вы знаете таких людей?» – спросил я.

«Идем, – ответил он, – быстро».

Мы сели на мотоцикл и через пять минут доехали до дома Тико, «короля реки».

«Вы отвезете меня в Сан-Хосе?» – спросил я его.

«Конечно, я все равно собираюсь туда завтра с отцом Диего», – сказал он.

Я объяснил ему, что случилось.

«А в Куриплайю отвезете меня?»

«Могу и дальше», – сказал он.

«До каньона Сан-Педро?»

«Практически, но это самое дальнее, куда я могу дойти».

Утром восемнадцатого дня лил дождь, и нам пришлось отложить поездку еще на день. На следующий день мы плыли вверх по реке практически до самого вечера. Мы облюбовали красивый пляж, где разбили лагерь. На следующий день в половине седьмого утра мы отчалили от берега.

Тико – настоящий профессионал навигации. Он ловко проходил сквозь опасные ущелья, а когда нам попадались отмели, один из членов команды вставал на нос и палкой измерял глубину, сообщая ее Тико.

Мы прибыли в Сан-Хосе в половине одиннадцатого, и отец Диего отправился в деревню. А теперь можно было приниматься за поиски. Тико сказал мне, что через два дня ему нужно будет вернуться в Рурренабак, поэтому он планировал идти вверх по реке до пляжа Прогрезо, а затем развернуться и двинуть в сторону Рурренабака.

«Если твой друг жив, – сказал он, – он скорее всего ждет где-то у реки, поэтому логично было бы предположить, что мы заметим его».

Мы (Тико, я и еще два члена команды) поплыли вверх по течению. Мы зашли в рукав Туичи, который Тико знал не слишком хорошо, поэтому он действовал очень осмотрительно. Мы шли без остановки, оглядываясь по сторонам. Мы не видели ни следов лагеря, ни костра. Буря ничего не пощадила. Один раз мы увидели стаю птиц. Они слетелись к трупу, лежащему на берегу. Мы с Тико переглянулись. Я не хотел останавливаться, не хотел смотреть на него. Никогда в жизни я не был так подавлен.

Время шло, и я едва ли не смирился с тем, что мы уже никогда не найдем тебя живым. Да, Йоси, звучит печально. Я уже думал возвращаться в Ла-Пас, найти там твоего брата и вместе с ним организовать более мощный спасательный отряд.