Пауль Вернер Ланге - Горизонты Южного моря: История морских открытий в Океании

Танцевальная маска с берегов залива Папуа. Остров Новая Гвинея

Исследование Океании поначалу, за редким исключением, к которому относится, например, открытие в 1525 году западной части Каролинских островов Дьогу ди Рошей и Гомишем ди Сикейрой, было чисто испанским делом. Это объяснялось тем, что снабжать филиппинские поселения из американских колоний было не только проще, но прежде всего безопаснее, ибо таким образом можно было обойти пространства, входившие в зону влияния Португалии. Но вместе с тем устойчивые восточные ветры, господствующие в областях между Северным и Южным тропиками, которые давали возможность каравеллам и галеонам очень быстро доплывать из Акапулько до Манилы, становились препятствием на обратном пути. Скоро в этом убедился Альваро де Сааведра, сопровождавший Бальбоа во время его перехода к Южному морю и, пожалуй, первым высказавший идею о строительстве канала на Панамском перешейке. В 1527 году Сааведра получил от Эрнана Кортеса задание плыть с галеонами «Флорида», «Сантьяго» и «Эспириту Санто» к Молуккским островам, чтобы оттуда доставить в Мексику людей, сведущих в разведении пряностей, и рассаду. Кроме того, он должен был узнать, что же сталось с кораблями, которые вел Лоайса. Во время плавания через Тихий океан исчезли «Сантьяго» и «Эспириту Санто», их никто и никогда больше не видел, по крайней мере никто из европейцев. Но гавайская легенда того времени повествует о странном корабле, потерпевшем крушение у острова Кауаи. Еще на рубеже XIX–XX веков некоторые гавайские вожди хвастались, что ведут свой род от двух человек, оставшихся в живых после той катастрофы.

«Флорида» же попала к берегам северных Маршалловых островов, потом на Филиппинские острова и уж затем на Тидоре. Там Сааведра узнал о трагедии экспедиции Лоайсы, запасся

Тихий океан на карте Дьогу Рибейру (1529). Пустынное морское пространство от Северного до Южного тропика картограф заполнил рисунками ветров, различными описаниями, изображением навигационного квадранта и зодиакального круга

пряностями и в июне 1528 года попытался проложить маршрут от северных берегов Новой Гвинеи на восток. Однако это ему не удалось, поскольку он не мог преодолеть встречные ветры, но поиски маршрута привели к открытию множества островов в восточной части Каролинского архипелага. В мае 1529 года Сааведра предпринял еще одну попытку, тоже неудачную. Во время этого плавания его постигла судьба предшественников — он умер в море. Корабль с экипажем вернулся на Тидоре, раджа которого, пока они плавали, успел присягнуть на верность Португалии, и морякам пришлось искать пристанище на острове Хальмахера.

Еще более плачевно обернулись дела у Фернандо Грихальвы, одного из покорителей Юкатана, и у его людей, посланных Кортесом через десять лет после Сааведры в Тихий океан. На этот раз было приказано изучить экваториальный район моря между Южной Америкой и Молукками, а также найти и исследовать «лежащие на западе острова, про которые говорят, что золота там в избытке». Вместо «золотых островов» Грихальва обнаружил, вероятно, архипелаг Гилберта и был убит взбунтовавшимися матросами. Из команды только семь человек избежали бича мореплавателей — цинги. Они потерпели крушение вблизи Новой Гвинеи, где им выпала сомнительная честь стать первыми белыми рабами в Меланезии. К счастью, об их участи узнал Антониу Галван, как раз ставший португальским наместником на Молукках (личность в ту колониальную эпоху примечательная из-за своего старомодного великодушия), и выкупил их.

К тому времени император Карл за триста пятьдесят тысяч дукатов отказался от притязаний на «Острова пряностей». Как сообщают хронисты, в начале 1534 года в Европу вернулись только семнадцать человек-единственные оставшиеся в живых из всего населения испанской колонии на Молуккских островах.

Теперь у Испании остались одни Филиппины. В 1542 году туда был послан из Мексики Руй Лопес де Вильялобос с пятью кораблями, чтобы основать поселение. Во время плавания, которое, как мы уже догадываемся, Вильялобос не пережил, видимо, были открыты острова в западной части Каролинского архипелага, в том числе острова Фаис и Яп. После отдыха на Лусоне один из капитанов, уже упомянутый Иньиго Ортис де Ретес, попытался в 1545 году пройти вдоль новогвинейского побережья в западном направлении. Известен так же Хуан Гаэтано, кормчий экспедиции Вильялобоса, который в 1555 году, возможно, открыл Гавайи, но считается, что тому нет весомых доказательств.

Принимая во внимание обеспокоенность испанцев тем, что ни один из посланных в Тихий океан кораблей не вернулся назад, остается только удивляться их настойчивости.

Каравелла на одной из карт 1529 года

И она была вознаграждена. В 1564–1565 годах Мигель Лопес де Легаспи пересек зловещий океан и основал испанскую колонию на Филиппинах.

Так стали называть Магелланов архипелаг Сан-Ласаро после того, как на испанский трон взошел сын императора Карла Филипп II (1556–1598). С Легаспи плыло много монахов, чтобы в точном соответствии с полученными инструкциями «водрузить знамя святой веры даже в самой отдаленной местности на этих островах и освободить островитян от тиранической хватки сатаны, властвовавшего многие века над ними». Чем закончилась борьба с хвостатым, сказать трудно; предприятие же Легаспи — его можно назвать морской конкистой — было, бесспорно, успешным. Были колонизированы Себу и Манила — сначала преимущественно под знаменем Христа и Святого распятия, а потом и с помощью арбалета и меча.

Одним из священников, плывших с Легаспи, был монах и мореплаватель Андрес де Урданета. В 1565 году он на обратном пути в Мексику вывел корабль «Сан-Педро», которым командовал Фелипе де Сальседо (Легаспи остался на Филиппинах), к сороковому градусу северной широты, в область устойчивых западных ветров. Они вынесли корабль к калифорнийскому побережью, а затем пассат помог добраться до Мексики. За три месяца до Урданеты в Мексику приплыл на своем крохотном «Сан-Лукаре» Алонсо де Арельяно. Он прошел от Филиппин тот же самый путь, что и Урданета, и, таким образом, ему принадлежит честь открытия маршрута, которым пользовались в течение столетий. Но тогдашние летописцы отдали предпочтение священнику Урданете, а не властному и вздорному Арельяно, хотя его недостатки были далеко не редкостью среди героического сброда того времени. Как бы там ни было, дорога была открыта. И понесли пассаты «серебряные галионы» с их сверкающим