Пауль Вернер Ланге - Горизонты Южного моря: История морских открытий в Океании

Штевень с резной фигуркой. Маркизские острова

Девять дней длился переход в таитянскую бухту Матаваи через атоллы Такароа и Такапото, где Рогтевен потерял корабль, а люди Байрона были втянуты в стычку с местными жителями. На Таити красные перья оказались столь вожделенным предметом обмена, что сразу же принесли англичанам неожиданное богатство. На «Резолюшн» пришлось спешно сооружать загоны и чуланы, чтобы разместить выменянных поросят, кур, гроздья бананов и горы кокосовых орехов. Полинезиец Одидди оказался в центре внимания. Как зачарованные, слушали соотечественники его рассказы о новозеландских людоедах, о «белой стране» на юге, о жителях острова Пасхи с ушами, как у летучих мышей. Что еще нового могла предоставить ему Европа? Одидди, или вернее Итиити, как его раньше звали, сумел использовать славу в качестве приданого: завоевав расположение и руку дочери вождя, он отказался он дальнейших путешествий.

Однажды Куку представилась возможность еще раз убедиться в том, что полинезийцы являются активными мореходами. Это случилось во время посещения бухты, на берегах которой сейчас расположен главный город Таити — Папеэте. (Следует заметить, что увиденное Куком — это всего лишь отблеск былого великолепия, поскольку современные ученые считают, что эпоха расцвета полинезийских плаваний в открытом море относится к XII–XIV векам.) В бухте стояло около ста шестидесяти двух-корпусиых лодок, некоторые из которых достигали тридцатиметровой длины, и почти столько же суденышек помельче. Они были украшены роскошной резьбой, лентами и гирляндами из перьев, на боевых палубах размещались воины в разноцветных одеяниях из тапы, напоминающих пончо, командиров можно было узнать издали по гигантскому головному убору, украшенному перьями. Англичане пришли к выводу, что самые большие суда имели экипажи из двухсот гребцов и воинов. Нигде и никогда в Океании экспедиция больше не видела такого внушительного флота.

Головное украшение с бляхой из черепашьего панциря

14 мая «Резолюшн» покинул бухту Матаваи. Помощник канонира Джон Марра, очевидно, завязал во время стоянки на острове отношения, казавшиеся ему более привлекательными, чем служба на военном корабле его величества: он прыгнул через борт и пытался достичь лодки, поджидавшей его недалеко от берега. Но мгновенно спущенный на воду ялик оказался проворнее. Кук приказал заковать матроса на несколько дней в цепи, но избавил его от наказания плетьми. Снисходительность капитана не была оценена должным образом: в будущем ни Марра, ни другие моряки так и не оставили попыток найти себе новую родину.

После короткого пребывания на Хуахине и Раиатеа англичане, плывя на запад, открыли атолл Палмерстон и попытались высадиться на острове Ниуэ, но потом по понятным причинам отказались от своего намерения: только большая расторопность спасла Кука и Георга Форстера от копий, летевших с берега, но одного человека все-таки ранило брошенным камнем.

Столкновение с местными жителями во время высадки на остров Эроманга. Гравюра по рисунку Уильяма Ходжеса

Прежде чем плыть к островам, принятым Киросом за Южный континент — к Новым Гебридам, — экспедиция запаслась провизией на островах Номука из архипелага Тонга. По пути туда Кук едва не натолкнулся на острова Фиджи, находящиеся чуть севернее его маршрута. Он и не подозревал, что открытый им Черепаший остров (Ватоа) на юге островов Лау, где он недавно имел короткую якорную стоянку, — предвестник архипелага. Впрочем, неоткрытых островов и без того хватало. С начала третьей недели июля капитан и его спутники обследовали и нанесли на каргу около восьмидесяти островов Новых Гебрид. Довольно скоро им стало ясно, что темперамент их жителей заметно отличался от темперамента жителей полинезийских островов. Если на острове Малекула островитян еще удалось успокоить тем, что Кук с веткой в руке один вышел навстречу их вождю, то на Эроманге дело дошло до кровавого столкновения. Не помогло даже то, что капитан сошел на берег в сопровождении только нескольких солдат и выразительными жестами пытался дать понять, что хочет завязать меновую торговлю. Заметив приготовления к нападению, он приказал отступать, но было уже поздно: один англичанин был легко ранен, а четверо меланезийцев остались на берегу с тяжелыми ранениями.

Воин с Новой Каледонии. Рисунок XVIII века

Видимо, нет смысла выяснять сейчас, кто был виноват в тех трагических инцидентах. То, что там случилось, — это неминуемый отрезок того тяжкого пути, пройти который было предназначено Человеку. Но ситуация была не та, да и характер Кука был не таков, чтобы он мог позволить себе подобные упрощения. Однажды он записал: «… они не могли знать наши истинные намерения… Совсем не без основания они могли полагать, что мы пришли не с дружеским визитом, а для того, чтобы вторгнуться в их страну. Только время и более близкое знакомство с нами могут убедить их в ошибке».

Ему не было дано узнать, что тут он заблуждается.

Разукрашенный топор. Новая Каледония

24 августа был счастливым днем в жизни Кука-первооткрывателя: вновь была найдена бухта Кироса Сан-Фелипе-и-Сантьяго; группа матросов, высадившихся на берег, наполнила сосуды водой из реки, которую португалец назвал Иорданом. Через одиннадцать дней Кук открыл Новую Каледонию, четвертый по величине остров Тихого океана. Ландшафт его был скуден: в основном обрывистые горы, узкие и извилистые речные долины, черная земля, на вид будто сгоревшая, кое-где участки красных латеритных почв. Там, куда пассат не мог донести грозовые облака, преобладали сухие саванны и редкие эвкалиптовые леса. Но англичане утешались тем, что эта земля, хоть и бедна, но населена миролюбивыми людьми, и «хотя желудки мы тут не наполнили, однако успокоили наши души». Климат здесь был субтропический, и новокаледонцы уделяли мало внимания одежде. Мужчины носили шнурки на шее и вокруг живота и футляры на пенисе, а женщины-короткие юбочки из множества веревочек, прилегающих друг к другу. Все они были высокого роста, крупные, ладно сложенные, с густыми волосами и кожей черно-коричневого цвета. Кук пробыл здесь недолго и не заметил значительных культурных достижений этого народа, их великолепных круглых домов для празднеств и собраний, их гигантских террас для возделывания таро, оросительной системы, часто достигавшей стокилометровой длины. И все же он успел заметить немало признаков простого, но отнюдь не примитивного образа жизни: изготовленные из связанных однодеревок двухкорпусные лодки под парусами из циновок, пращи для метания камней, глиняную кухонную утварь и, конечно, кольца из ракушек и черепашьего панциря для украшения рук и ушей.