Эдуард Толль - Плавание на яхте Заря

Коломейцев сообщил, что начался восточный ветер; он опять надувает паруса наших надежд! Температура воды —0,5° (при —0,7° вода такой солености замерзает). В воздухе — 0,8°.

Вторник 25 сентября . На борту «Зари». Вперед на всех парусах! Вчера восточный ветер усилился до 8 м, и сегодня с горы в 2 км от стоянки мы с Коломейцевым увидели, что он действительно угнал лед от берега. Подход к истинному Таймырскому проливу свободен, наш а бухта почти полностью очистилась от льда, широкие полыньи простираются на северо-восток. Побережье острова Таймыр свободно, также проход между ним и островом на горизонте, в то время как между островами архипелага Норденшельда лед. Подняв в 10 часов 30 минут утра якорь, мы прошли благополучно мимо двух малозаметных скалистых островов, тех самых, на которые едва не натолкнулись 23 сентября во время тумана. Ветер разбил ледяное поле, и здесь скопился лед, образуя местами мощные торосы; миновали это рискованное место и за час прошли свободный Таймырский пролив. Идем вдоль берега острова Таймыр. Температура воздуха —2,2°, воды —0,7°. Кругом шуга. Ясное небо, красивое освещение покрытых снегом гор, темно-синее море и сверкающий на солнце плавучий лед. Дойдем ли мы до восточного побережья Таймырского залива?

Вчера вечером в темноте вернулся доктор. Он был суров и коротко сказал: «Фома солгал». Громким всеобщим смехом доктор был обезоружен в своем законном гневе. Оказывается, доктор Вальтер заботливо обыскал «70 км», якобы пройденных Фомой, шаг за шагом прошел по его следам и убедился, что нигде не было признаков борьбы между отважным коком и «семью волками». Безусловно, волчьих следов было много, но Фома нигде не опускался на колено, нигде не было патронных гильз в подтверждение произведенных им «залпов». Историю о семи волках Фома придумал, и мы решили его проучить. На другое утро вызвали Фому и с серьезным видом сказали, что он должен взять с собой сухари, пройти обратно «70 км» до убитого волка и сам снять с него шкуру. Сказали, что доктор ходил по следам и действительно нашел убитого им волка. В этот момент лицо Фомы выражало нечто среднее между плачем и смехом. В замешательстве Фома ответил, что волка он только подстрелил и что его, вероятно, там уже нет. Когда мы не смогли больше удержаться от смеха, широкий рот Фомы растянулся поперек его лица еще шире, чем обычно, а его курносый нос поднялся еще выше и он сказал: «Да, но вы ведь знаете, что я охотник и что слову охотника не всегда можно верить». Посмеявшись от души, мы отпустили храброго победителя «семи волков» в камбуз. Негодный парень одурачил нас и больше всех доктора. Все же он оказался молодцом: во-первых, сумел выйти из положения благодаря быстро выдуманной истории и, во-вторых, своей находчивостью развеселил нас. Мне давно не приходилось так смеяться от всего сердца. Фома выказал в этой истории актерский талант, который может нам пригодиться во время полярной ночи. Бели бы только я мог знать, где мы будем проводить полярную ночь!

Вчера вечером я выкупался. Купание было превосходно. Воду накачали днем через шланг из пресного озерка с большой льдины и согрели в ванне паром от машины. В помещении было тоже тепло. Впрочем, мы давно приспособились к умеренной температуре: +8° в каюте, кают-компании или лаборатории для нас достаточно, а при +10° кажется чрезмерно жарко.

Среда 26 сентября . На борту «Зари». Окончательно повернули назад. Идем на зимовку, первую в этой экспедиции. Продвигаемся по ледяной каше. Температура воздуха сегодня утром — 5,8°, воды — 0,78°. Ветер повернул на юг и, хотя слаб, все же препятствует смерзанию шуги в твердый ледяной покров. Надо надеяться, что успеем еще сегодня войти в зимнюю гавань. Тяжело мириться с вынужденным возвращением! Вчера прошли 25—30 морских миль на северо-восток и в 6 часов подошли к грани возможного. Впереди лежал крепкий лед, связывавший мелкие острова с большим островом (Таймыром?). В 7 часов на глубине около 37 м отдали у этого островка якорь. Сейчас же после ужина Коломейцев, Колчак и я отправились на промысловой шлюпке обследовать лед. Уже смеркалось, когда мы вернулись. Этот остров самое пустынное место на земле, которое я когда-либо видел. Он сложен, подобно мысу Депо фиорда Миддендорфа, из крупнокристаллического гранито-гнейса и простирается с северо-востока на юго-запад, возвышаясь над морем приблизительно на 20 м. В низких местах острое заливается волной.

Отдельные огромные льдины старого пресного льда мощностью в 1,5—2 м и в 12— 15 м диаметром были нагромождены на берег вокруг гигантских плит гранито-гнейса. По берегам острова уже образовался молодой 2,5—3-сантиметровый лед, который вскоре взломался. Легкая подвижка льда сопровождалась певучими звуками. За большими ледяными глыбами Коломейцев заметил нечто, походившее на двух белых медведей,— это была старая медведица с медвежонком. Я взялся за ружье, но Коломейцев просил меня быть благоразумным и не стрелять, так как отправка матросов за медведями и сдирание шкур может задержать нас в самый критический момент. Звери смотрели на нас без всякого страха, но когда Коломейцев пронзительно засвистел в морской свисток, медведи испугались и убежали, причем медведица издала хриплый рев, так хорошо воспроизводимый нашим доктором. Отбежав, звери остановились; медвежонок сел к нам спиной, обернувшись к матери, следившей за нами не спуская глаз. Убедившись в невозможности форсировать ледовую перемычку, мы пошли обратно к шлюпке, оставив медведей у стамух среди унылых в своем уединении гранитных плит.

Когда я подытоживаю наши испытания за этот месяц — целый месяц, проведенный в безуспешной борьбе за проход через Таймырский пролив,— прихожу к убеждению, что причиной всех неудач служили тяжелые льды прошлого года, преградившие нам путь, которые могут быть отогнаны от берега только восточными ветрами как раз в момент наступления зимы!

5 часов 30 минут вечера. Окончательно встали на зимовку в Таймырском проливе, в него вошли четыре часа назад через западный рукав, который я хотел бы назвать проливом Фрама. Мы остановились у нанесенного Нансеном на переданном мне эскизе большого острова, обойдя его с-юга. Этот остров и должен быть .назван именем Нансена. Второй рукав, ограничивающий остров Нансена с востока, пролив Лены, ответвляется к северу. Он забит льдом, как и сам пролив, т. е. пролив Вега [25] Проливы «Лена» и «Вега» находятся у острова Диксона, а здесь находятся проливы Свердрупа и Паландера.— Я. В. , наполовину прикрытый небольшим, ранее обозначенным Норденшельдом островком. Здесь находится, очевидно, и бухта Актиния, Таймырский пролив Норденшельда был также забит льдом, неподвижным в течение всего года. Перед ним находился молодой, вновь образовавшийся лед. Два небольших скалистых островка и третий более крупный остров обрамляют гавань Арчера, мимо которой мы прошли. Таким образом, мы вынуждены остаться точно в том месте, которое мне рекомендовал для зимовки Нансен. Последняя часть пути от фиорда Миддендорфа стоила достаточно дорого, так как для предстоящего плавания у нас остается только 114 т угля. Дальнейшие попытки пробиться в этом году на восток окончательно отпадают— температура воздуха — 6° и воды — 0,8°. Норденшельд вмерз под 67°05', при температуре воздуха —2,2° и воды — 0,8°.