Эдуард Толль - Плавание на яхте Заря

Суббота 6 августа . На борту «Зари», вблизи острова Белого. Вчерашний день было много льда, он встречался почти ежечасно. Неожиданно нас окутал густой туман, и вслед за этим мы оказались окруженными льдом. Пришлось повернуть в открытое море на северо-запад, где тоже оказался лед, и «Заря» на полном ходу сильно ударилась о льдину. Итак, идем обратно. Температура воздуха упала на 2°, зыбь прекратилась. Сегодня в час дня температура поднялась до 4°, зыбь несколько усилилась. Нет больше крупных льдин, мимо проносятся только обломки льда. Следовательно, вперед полным ходом. Пока я писал свой дневник, судно на полном ходу наскочило на льдину. Мы с Коломейцевым быстро взбежали наверх. Он приказал идти средним ходом, так как стоял все еще густой туман и беспрестанные удары льдин о корпус «Зари» не могли остаться безнаказанными.

9 часов пополудни. Карская губа осталась позади. Идем при 8 узлах под парами и парусами на восток. По определению Коломейцева, находимся под 73°43' с. ш. Начиная с 4 часов утра льда не видно, мы в обских водах. В полдень температура воздуха, также воды, +7,0°. Ясное небо, светит солнце. Плывем словно вдоль берегов Финского залива.

Начинается боковая качка, что следует приветствовать, так как северо-северо-западный ветер надувает паруса. Наши надежды на успех возрастают!

Сегодня вечером было много плавучего леса. Расход угля меня устраивает — при этом освобождается место в трюме. Как только рыба и другие грузы будут устроены в трюме, я получу возможность пользоваться своей лабораторией. Иногда я спасался в зоологической лаборатории, но и там есть теневые стороны. Не говоря уже о том, что там нет необходимого для работы оборудования, в этой лаборатории можно оказаться случайно запертым выдвижными полками, используемыми гидрографом при занятиях по океанографии в соседнем помещении. Сегодня, ничего не подозревая, я углубился в книгу «Лик Земли», читая о террасах Норвегии, изученных Зюсеом в Малангерфиорде. С этим фиордом я познакомился в прошлом году во время плавания на «Ермаке». На мой взгляд, Зюсс положительно прав, объясняя образование террас подъемом уровня моря в ледниковый период. Та же мысль при сопоставлении фиордов с швейцарскими озерами занимала меня во время путешествия из Христиании через4 горы в Берген. Обнаружив, что дверь мне не открыть, я долго взывал о помощи. Из моего плена в лаборатории меня освободил в конце концов Огрин, которого удалось вызвать из машинного отделения.

День, проведенный на борту при такой погоде, как сегодня, кажется увеселительной прогулкой, особенно, если настоящее плавание сравнить с плаванием первой русской Великой Северной экспедиции. Не говоря о таких преимуществах, как сила пара, которого не было в той экспедиции, достаточно сказать, что благодаря президенту Академии у нас хорошее пианино, на котором Матисен исполнял сегодня произведения Шопена, Мендельсона и Чайковского. Жаль, что Вальтер отказывается играть. Он играл всего один раз в Тромсё. Его игра мне особенно понравилась, у него спокойный, звучный, гармонический удар, совершенно отвечающий его характеру.

Зееберг занят несколько дней шитьем футляров для штативов теодолитов. Он очень трудолюбив, верен своему долгу и вообще располагает к себе.

Воскресенье 12 август а, 9 часов пополудни. На борту «Зари», к востоку от острова Вилькицкого. Ночью мы шли в густом тумане по чистой воде. В 7 часов утра у восточной оконечности острова Вилькицкого, который был окружен ледяным поясом, натолкнулись на ледяное поле. Это поле, протяжением около 1 мили, нам удалось обойти с юга. В 8 часов льда не стало, при ясном небе и теплом солнечном сиянии идем в водах Енисея.

Понедельник 13 августа . На борту. Гавань острова Диксон.

Вчера после полудня показался остров Кузькин, на восточной стороне которого, как известно, находится гавань Диксона [10] Э. Толль под названием острова Кузькина подразумевает современный остров Диксона; это следует иметь в виду при чтении дальнейшего текста. Дело в том, что островом Кузькиным одновременно назывался так же современный остров Сибирякова. Названия островов Диксона и Сибирякова дал Э. Норденшельд в 1875 г. во время плавания к устью Енисея на судне «Прёвен».— Г. Я. . За гаванью на горизонте возвышаются горы Сибирского побережья в виде плоскоувалистой цепи холмов над безграничной тундрой. Благодаря полуночному солнцу с его золотистым сиянием перед нашими глазами предстала совсем иная, волшебная картина: голые гребни на острове- и материке казались покрытыми темно-зеленым еловым лесом, а сквозь деревья виднелись нивы с волнующейся спелой рожью. Луга и поля, казалось, были там, где в действительности простирались одни лишь покровы траппов [11] Траппы — мелкозернистые изверженные горные породы, основные по своему составу; под этим названием известны в Сибири так же базальты. Для траппов характерна отдельность в виде правильных столбчатых призматических тел. Широко распространены на Средне-Сибирском плоскогорье, где образуют целые пласты мощностью 10—250 м.— Г. Я. ; их испещренная расщелинами поверхность и темно-зеленая окраска создавали сходство с лесами нашей родины. Бурая и желтая тундра в промежутках создавала обманчивую картину возделанных полей.

У острова вдоль берега скопился в огромном количестве принесенный течением Енисея из глубины Сибири лес. Представитель местной древесной породы — полярная ива (Salix polaris) возвышается лишь на несколько дюймов над покрытой мхом тундрой.

В гавани Диксона пришлось задержаться на несколько дней для чистки котла перед дальнейшим плаванием в неведомые дали. Материк, 'простиравшийся на восток от Енисейского залива до мыса Северо-Восточного, был той самой сушей, которая несколькими градусами восточнее должна была служить местом наших работ в течение года!..

После чая, когда я составлял план работ на время пребывания в гавани Диксона и пока гидрограф демонстрировал в кают-компании старые и новые карты Енисейского залива, знакомя с интереснейшими вопросами географии и геологии, мы услышали с палубы крики: «Белый медведь, два, нет, три медведя!» Пока бежали на мостик, было слышно, как доктор возбужденно считал: «Четыре, пять медведей!» И верно, на фоне темно-зеленых трапповых скал острова ясно выделялись желтовато-белыми пятнами медведи. В одном месте медленной рысцой бежали три медведя. На маленьком скалистом островке, на котором обитали тысячи чаек, стоял, вытягивая свои гибкие члены, огромный медвежонок. Чайки, очевидно, не боялись медведя, так как при его приближении не поднимали особого крика. Когда яхта прошла мимо трампового холма острова, мы увидели еще несколько медведей. Заядлый охотник, доктор дрожал от волнения.