Рихард Хенниг - Неведомые земли. Том 3

Окончательно разоблачает себя автор «Книги познания» как сочинитель фантастического путешествия, когда он неоднократно жонглирует понятиями «Гог и Магог» или рассказывает сказки о «царе-священнике Иоанне». Что название «Гог и Магог» не относится ни к народам, ни к странам, уже разъяснялось во II томе «Неведомых земель» (см. гл. 89). Однако в «Книге познания» мы читаем: «Эта страна известна как Моголин [Монголия], страиа Тагохар, страна Гота и Магога… Я остался на некоторое время в замке Магота, так как ежедневно слышал и видел там поразительные вещи… Городами Катая, которые я знаю, являются Золин, Годиана, Магодиана и т.д… Две провинции — Иркапия и Готия [по-шведски — Йоталанд] — населены годами, пришедшими из внутренней Татарии, из крепости Гота и Магога, в ту пору, когда они совещались по поводу ее осады Александром и о завоевании им большей части мира». Еще более удивительные вещи сообщает «путешественник» о стране «священника Иоанна»:

«Я пришел к большому городу Грасиона, столице царства Ардеселиб. Это слово означает «Слуга креста». И действительно, Ардеселиб защищает церковь Нубии и Эфиопии, а ее защитник — священник Иоанн, патриарх Нубии и Эфиопии, властвующий над весьма обширными землями и многими христианскими городами. Но у этих людей кожа черного цвета, и они выжигают на теле знак креста как символ крещения… Они рассказали мне, что генуэзец, потерпевший кораблекрушение у Аменуана, [26]но спасенный ими, был доставлен сюда». [27]

Здесь особенно отчетливо проявляется сказочный характер книги. Думается, что приведенных примеров достаточно, чтобы доказать следующее: автор «Книги познания» свои сведения черпал не из личного опыта, а заимствовал из источников, притом частично из довольно сомнительных или совсем [263] неправильно понятых. К тому же он со своей стороны довольно беззастенчиво их приукрасил.

Итак, мы можем с полной уверенностью дать отрицательный ответ на вопрос о том, совершил ли действительно автор «Книги познания» тс путешествия, о которых он пишет.

Впрочем, такие подробные описания мнимых путешествий, никогда не совершавшихся в действительности и являвшихся плодом фантазии, не представляют собой исключительного явления. Вспомним хотя бы о кругосветном путешествии сэра Джона Мандевиля (см. гл. 138) или о путешествии Дзено (см. гл. 153), достоверность которого неоднократно оспаривалась. К ним можно добавить путешествие, якобы совершенное в X в. в Туркестан, Китай и Индию арабом Ибн-Дулафом. Рор-Зауэр, составивший обстоятельные комментарии к книге Ибн-Дулафа, считает, что этот араб совершил подлинное путешествие. [28]Однако Мжик, основываясь на множестве «невероятных и нереальных» сообщений, содержащихся в книге Ибн-Дулафа, разоблачил ее как построенную на слухах «фальшивку». [29]В заключение напомним еще о том, что в нашем веке в приключенческом романе о путешествии, написанном Карлом Маем, [30]рассказ ведется от первого лица. Однако автор не намеревался убедить этим читателя, будто он сообщает о своих личных переживаниях.

Если мы отбросим фантастическое облачение «Книги познания», то ее можно без колебаний поставить в один ряд с другими средневековыми путеводителями и географическими обзорами, какие нам подарили, например, Ибн-Хордадбех, Идриси, Чжао Ю-гуа, Марко Поло и др.

Подходя к «Книге познания» с этой точки зрения, мы прежде всего получаем о ней правильное представление. Ведь никто не упрекнет Идриси или Чжао Ю-гуа за то, что они не сами посетили все те земли, описание которых помогло создать великолепную картину современного им мира. Достаточно подробная оценка их произведений была дана во II томе «Неведомых земель» (см. гл. 112). Итак, несомненно, значительные заслуги автора «Книги познания» нисколько не снижаются тем, что, облачив свое произведение [264] в форму рассказа, ведущегося от лица путешественника, он дал повод к двусмысленным его толкованиям. Высокая ценность этой книги заключается в следующем. Она является доказательством того, что около 1350 г. в Европе уже имелись сведения о местностях, которые, как полагали раньше, были якобы не известны людям того века. Каким образом автор получил эти сведения, вопрос не столь существенный. Возможно, что в Испании XIV в. было нетрудно навести справки об обширных областях Африки, не посещавшихся европейцами, но издавна хорошо знакомых мусульманам. Ведь в те времена мавританская культура и наука достигли пышного расцвета, и собрать такие сведения в Испании было легче, чем в любой другой европейской стране, за исключением Италии, которая была тогда первой торговой державой Европы. Не было тогда недостатка и в возможностях приобрести путем тщательного сбора сведений обширные знания о глубинных районах Африки. Особенно это было легко для францисканца. Мы знаем, например, что еще в 1219 г. итальянские купцы постоянно ездили в Тунис, хотя путь туда христианским миссионерам был прегражден. Когда папы предпринимали попытки обратить в христианство тунисских мусульман и францисканский монах Эгидий еще при жизни Франциска Ассизского (ум. 1226 г.) хотел направиться туда в качестве миссионера, [31]то этому воспротивились как раз христианские купцы, боясь, что такая деятельность затруднит торговые сношения. [32]Однако против заботы проповедников о душах многочисленных христианских рабов и военнопленных никто не возражал. [33]Поскольку из Южного Туниса к Нигеру вел караванный путь, имевший важное значение, [34]мы вправе предполагать, что в XIII в. им иногда уже пользовались чужеземные европейские, и особенно итальянские, купцы (см. стр. 114). Ведь был же в декабре 1320 г. заключен договор между Венецией и тунисским беем, причем, согласно этому договору, проезд через Тунис разрешался венецианским караванам. [35]

Но то, что можно было делать в Тунисе, несомненно, в какой-то мере дозволялось и в других мусульманских странах Северной Африки. [36]

Поскольку в 1290 г. уже был заключен торговый договор между Генуей и султаном Египта о торговом судоходстве на Ниле, то сообщение «Книги познания» о том, что в Нубийской Донголе жили генуэзские купцы, представляется вполне правдоподобным. [37]Кроме того, из описания путешествия Ибн-Баттуты к Нигеру (см. гл. 146) мы узнаем об оживленном караванном сообщении, которое было налажено повсюду в Северо-Западной Африке как [265] раз в те годы, когда писалась «Книга познании». Возможно, что географические детали, о которых сообщается в приведенном ниже отрывке из «Книги познания», вполне достоверны.

«Отправившись в путь от мыса Бохадор, мы очутились в пустыне Сахаре с караваном мавританских верблюдов, который должен был доставить золото из королевства Гвинеи. В глубине Сахары мы увидели очень большую и очень высокую гору, которую арабы называют Зикилальхамера. После весьма длительного путешествия но Сахаре мы пришли к другой горе, которую они называли Исфурент. Там я покинул мавров и примкнул к другим путникам, которые шли на запад; их я сопровождал через Сахару до Маскароты, города племени бени-мерин у подножия гор Суса. Потом я направился в богатый город Сугульменсу». [38]