Рихард Хенниг - Неведомые земли. Том 2

В настоящее время можно с уверенностью утверждать, что это предположительное тождество не имеет ничего общего с действительностью. [19]Юмна как и, вероятно, соседний Йомсбург, была расположена на берегу моря. Самой правдоподобной представляется нам гипотеза о том, что этот город, развалины которого еще не найдены, был расположен на участке позднее затопленной суши у северо-западной оконечности острова Узедом. [20]Поскольку Оттон Бамбергский в описаниях своих миссионерских плаваний 1124 и 1127 гг. не упоминает о Юмне, надо полагать, что этот город был разрушен во время одного из частых набегов датчан на земли венедов между 1098 и 1119 гг. Во всяком случае, нет оснований полагать, что Юмна погибла в результате наводнения, как об этом повествует сказание о Винете. Явно враждебное отношение померанских венедов к христианству в XI в. подчеркивает и Адам Бременский, который написал следующие строки о жителях Юмны:

«Приезжим саксам разрешается жить там на равных правах со всеми, но лишь в том случае, если они явно не показывают своей принадлежности к христианской церкви во время пребывания в городе, так как все жители его еще опутаны сетями языческого идолопоклонства». [21]

Еще до Оттона Бамбергского делались попытки насадить христианство в Померании. Так, например, в 1000 г. первым епископом Померании, с резиденцией в Колобжеге, [22]был назначен Бернард. Этот епископ пытался насаждать в «соленом Кольберге [Колобжеге]» христианство и выбросить в море изображения языческих богов, но его начинания не увенчались сколько-нибудь значительным успехом, и ему пришлось, видимо, вскоре отказаться от епископства. Безуспешными в течение последующих 120 лет были и другие попытки христианизации Померании. И лишь победоносный поход польского князя Болеслава III в 1121 г. проложил христианству путь в Померанию, так как страной стал править христианин. Князь Болеслав наложил на [411] Померанию дань, вывез из страны 800 семей и стремился всеми средствами ввести в ней христианство. Долгое время князь не мог найти никого, кто бы решился взять на себя миссию проповедника новой веры, пока епископ Оттон Бамбергский, с которым он был лично знаком и который пользовался его уважением, не заявил о своей готовности начать при поддержке князя и с благословения папы миссионерскую деятельность в Померании. Впрочем, епископу вряд ли удалось бы осуществить свою миссию, если бы страна не потерпела военного поражения до его приезда. Характерно, что обращение в христианство Штеттина — крупнейшего и богатейшего центра Померании, которому подражали все остальные города страны, удалось епископу лишь после того, как польский князь пригрозил жителям обрушить на них в случае отказа весь свой гнев или, наоборот, снизить размер дани при принятии новой веры. Кроме того, успеху епископа способствовало то счастливое обстоятельство, что князь Померании и его супруга тайно приняли христианство и энергично помогали Оттону в его миссионерской деятельности. Без поддержки этих влиятельных особ епископ, скорее всего, потерпел бы неудачу и погиб, как погиб в свое время Бонифаций в Фрисландии и Адальберт в Стране пруссов. Но с пути Оттона Бамбергского были устранены все препятствия, и, хотя он несколько раз подвергался смертельной опасности, на его долю выпал успех: христианское вероисповедание утвердилось в Померании!

Имеются три жизнеописания епископа Оттона, содержащие очень подробные сообщения о двух его путешествиях в Померанию. Прежде всего назовем «Dialogus» его спутника Герборда, оставившего самые известные и многократно использовавшиеся путевые записки, на которые мы и ссылались выше. Кроме того, имеется еще «Prüfeninger Vita», которую Гофмейстер считает «самым важным из трех старинных жизнеописаний», [23]и составленная Эббо биография епископа Оттона. [24]Все три биографии незначительно расходятся при описании жизни знаменитого епископа, да и то большей частью в мелочах. В сообщении Герборда краски порой излишне сгущены, а грозившие Оттону опасности преувеличены. Невольно улыбаешься, когда читаешь о том, что путники встретились в лесу с «чудовищными змеями», которые на самом деле были безобидными ужами, или что миссионерам пришлось в течение пяти дней пробираться сквозь таинственный девственный лес, в который еще не ступала нога человека. А ведь речь идет всего лишь о лесах нижнего течения реки Варты.

Первое и самое важное миссионерское путешествие епископа Оттона длилось 11 месяцев. Примерно в середине мая 1124 г. [25]он выехал из Бамберга и 28 марта 1125 г. вернулся в этот город. Вначале он посетил польского князя. В первой половине июня 1124 г. епископ углубился в упоминавшиеся выше леса на границе между Польшей и Померанией, возле Старгарда [Старогруд], ступил на землю Померании, в середине июня уже крестил в Пиритце [Пыжице] [412] первых обращенных [26]и 24 июня прибыл в Камин [Камень-Поморски], резиденцию померанских князей. В середине августа Оттон отправляется в Юлин [Волин], но затем переезжает на 2 месяца в Штеттин [Щецин], так как в Юлине ему запретили вести миссионерскую деятельность. В конце ноября епископ возвратился в Волин, где в течение двух месяцев окрестил множество новообращенных, недолго пробыл в Кольберге [Колобжеге] и других городах Померании, а затем вернулся в Бамберг. В Померании он окрестил в общей сложности не менее 22 156 человек. [27]

В сделанных рукой Оттона записях, вошедших в хронику Эккехарда Лурского, относящуюся к 1125 г., перечисляются города, в которых побывал епископ во время своего миссионерского путешествия 1124 г. в следующей последовательности: «Пиритц [Пыжице], Штеттин [Щецин], Вулин [Волин], [28]Камин [Камень-Поморски], Кольбрех [Колобжег], Белград [Бялогард], Лубцин [Лубин], Греш [Гарц]. [29]

Чтобы по достоинству оценить подвиг епископа, надо учесть, что он предпринял оба путешествия в весьма преклонном возрасте: во время первого ему было 64 года, во время второго — 67 лет.

Первая подробная монография, посвященная личности епископа Оттона и его миссионерской деятельности, была написана Бушем в 1824 г. [30]

Различные описания миссионерских путешествий Оттона имеют большое значение с точки зрения истории культуры. Главная ценность этих работ заключается в том, что они содержат доказательства, опровергающие абсурдное предположение, якобы Волин был крупным портовым городом. Ведь в довольно подробном описании города ни разу не упоминается о морских судах, заходящих в Юлин и, наоборот, отмечается зависимость этого города от Штеттина. Но крупный морской порт не мог испытывать такой зависимости. Описания путешествий Оттона опровергают также гипотезу, которой придерживались до последнего времени сторонники идентичности Волина и Винеты. [31]Согласно этой гипотезе, в районе, прилегающем к реке Дивенов, [32][413] имелась важная в транспортном отношении дорога, соединявшая эту местность с бассейном Варты — Нотеца и с Сантоком. Но если бы эта гипотеза соответствовала действительности, то зачем было епископу Оттону пробираться в течение пяти дней по бездорожью через пресловутый непроходимый лес, отделявший Польшу от Померании? Река Дивенов, правда, была судоходной между городами Камень-Поморски, Волин и Щецин. Однако ее устье занесено песком, обмелело и в XII в. не было судоходным, что можно считать доказанным. [33]Песком было занесено также русло Свене, и судоходство здесь тоже затруднено. [34]Итак, Волин того времени был лишен прямого выхода к морю и дорог, ведущих в глубь страны. Как же можно предполагать, что город, расположенный в глубине залива, географическое положение которого вдали от путей сообщения лишало его тесных связей с другими населенными пунктами, мог быть оживленным портом? Это предположение парадоксально само по себе. И действительно, до 1514 г. ни один памятник того времени, пи одни писатель, ни один автор хроник или других документов не утверждал, что Волин когда-либо был крупным портом. [35]