Рихард Хенниг - Неведомые земли. Том 2

Если принять гипотезу Монфокона, что путешествия Козьмы следует отнести к периоду между 510 и 530 гг., [25] В. de Montfaucon, op. cit., p. 113 (и след.). то речь может идти только о [69] десятилетии с 520 по 530 г. К сожалению, нам неизвестно, побывал ли Козьма в Адулисе до поездки в Индию и на Цейлон или после этого. Уинстедт полагает, что в Адулисе Козьма подыскивал корабль для намеченного путешествия. [26] Kosmas, cd. Winstedl, p. 3 (примечание 2). Но с тем же основанием можно предположить, что он высадился в Адулисе только по возвращении с Цейлона. Вторую гипотезу автор этих строк считает даже более убедительной, хотя предположение Винсента о том, что Козьма прибыл в Адулис только в 532 г., представляется ему не выдерживающим критики. [27] W. Vincent, The periplus of the Erythrean sea, London, 1800, v. I, p. 101 (примечание 89). Однако купец, только отправлявшийся в путь, вряд ли мог ошибиться, считая, что в то время началось правление Юстина. Если же Козьма после многолетнего пребывания в далеких странах, что для купцов в те времена было делом обычным, лишь незадолго до похода вернулся в Красное море, то вполне вероятно, что он только тогда получил известие о вступлении на престол Юстина (518 г.). Поэтому автор склонен с оговоркой считать 525 г. скорее концом, чем началом плавания Козьмы.

Следует также иметь в виду, что в VI в. царство Аксум, отождествляемое с современной северной Эфиопией, достигло вершины своего политического могущества и что поэтому его порт Адулис, расположенный в 8 днях пути от столицы, приобрел тогда чрезвычайно важное значение в морской торговле с Индией. Очевидно, такое положение сохранялось в течение 44 лет, с 526 по 570 г., когда христианские государи Аксума правили одновременно завоеванным царством химьяритов, незадолго перед тем подвластного монархам иудейского вероисповедания. [28] A. Dillmann, op. cit., p. 219. В течение этих десятилетий, когда власть Аксума простиралась на оба побережья южной части Красного моря, аксумские гавани имели более важное значение, чем египетские. Даже Александрия, занимавшая господствующее положение в торговых связях Востока, видимо, была оттеснена на задний план, и дело, пожалуй, дошло бы до длительного преобладания Адулиса, если бы в 570 г. вновь возродившаяся великая персидская держава Сасанидов не покорила, как уже однажды во времена Дария, Счастливую Аравию [29] Хенниг ошибочно приписывает Дарию покорение Счастливой Аравии. — Прим. ред. и не положила там конец господству Аксума.

Готовясь к походу в Аравию, царь Аксума Эла Ашбеха добился от императора Юстина I поддержки своему флоту, получив от него транспортные суда. [30] Kosmas, ed. Winstedt, p. 338. Дружественные связи между Византией и Аксумом, установившиеся уже в IV в. (см. гл. 66), позднее еще более упрочились.

Приблизительно около 535 г. император Юстиниан направил в Аксум посла, по имени Ноннос. Он поручил ему выяснить, нельзя ли по-новому организовать торговлю цейлонским шелком, с привлечением химьяритов, потомков искусных мореходов сабеян, чтобы избавиться тем самым от [70] обременительной торговой монополии персов. [31] J.В. Bury, History of the later Roman Empire, London, 1923, v. II, p. 325 (и след.); W. Heyd, Histoire du Commerce du Levant, au moyen-âge, Leipzig, 1885—1886, v. I, p. 12. Дальновидная торговая политика Юстиниана не привела, однако, к практическим результатам, так как персы приняли решительные меры, скупая шелк на Цейлоне, а немного позднее представилась возможность освоить шелководство и в самой Византийской империи (см. гл. 74). К сожалению, отчет Нонноса о его посольстве утерян, а он, несомненно, был бы весьма ценным дополнением к данным Козьмы. До нас дошло только несколько не имеющих существенного значения фрагментов этого отчета, которые все же немного дополняют сообщения Козьмы.

В 564 г. император Юстиниан вторично направил в Эфиопию и к химьяритам (см. ниже, гл. 74) посла, по имени Юлиан, принятого там царем Аретой «с превеликой радостью». [32] Theophanes, Chronographia ad annum 564, ed. B.G. Niebuhr, «Corpus scriptorum historiae Byzantinae», Bonn, 1839, t. 37, p. 377. Однако Аксум утратил свою власть над государством химьяритов, вслед за чем вскоре последовал упадок его политической мощи и экономического значения. И Византия перестала интересоваться этим царством. В результате, несомненно, сильно пострадали также интересы Цейлона, вскоре лишившегося своего выгодного положения посредника в торговле китайским шелком. Цейлон был настолько сильно вовлечен в торговлю шелком, что в 515 г. правитель острова добровольно вступил в вассальную зависимость от китайского императора и на протяжении столетий к китайскому двору направлялись бесчисленные цейлонские посольства. [33] H. Yule, Cathai and the way thither, London, 1866, v. I, p. 67 (и след.). После того как персы сломили торговую мощь Аксума, а в стране, которая была главным потребителем шелка на Западе, распространилось шелководство, быстро иссяк и мощный поток товаров, поддерживавших торговлю.

Особое место, которое занял Козьма среди путешественников своей эпохи, объясняется не только тем, что какой-то человек из христианского мира проник тогда в страну чудес — Индию. Это не было в ту эпоху единичным явлением. Ведь узнаем же мы от епископа Григория Турского (см. приведенную выше цитату) о неком Феодоре, лице совершенно неизвестном, который через несколько лет после Козьмы тоже побывал у индийских христиан, последователей апостола Фомы, и сообщил о них епископу. Сколько же других христиан, вероятно, находили тогда дорогу из Европы в Индию, но о них не сохранилось ни одной, хотя бы случайной записи! Необычайным могло показаться только то, что в Индии побывал монах, которым стал Козьма уже в преклонном возрасте. Такой случай, вероятно, был беспримерным, и, очевидно, только на этом основании Козьма получил почетное прозвище Индикоплова. [34] «Индикоплов», или «индикоплейст», по-гречески означает «плававший в Индию». — Прим. ред. Подобно этому, почти 700 лет спустя слова «посетивший [71] Индию» были весьма почетной и редкой характеристикой для Генриха фон Морунгена (см. гл. 117).

Любопытно, что Козьма упоминает один раз о « terra ultra Oceanum » (земля, лежащая за океаном — Ред .). [35] В. de Montfaucon, op. cit., t. II, p. 189. Этот факт имел определенное значение для конца средневековья, когда пытались найти доказательства того, что Атлантический океан простирается на западе до берегов Восточной Азии (см. т. III, гл. 138). При его нелепом представлении о плоскостном строении земли Козьме, разумеется, и в голову не приходило, что, следуя на Дальний Запад, можно добраться до Восточной Азии.

Из Аннама есть пути в Индию; но так как Тамо [Бодхидхарма] совершил свое путешествие в Панью [Гуанчжоу] морем, то надо полагать, что следовать туда морским путем удобнее. [1] Kia-Tan, Huang-hua-hai-ta-hi (около 800 г.); J. Edkin, Chinese Buddhism, London, 1880, p. 100.