Рихард Хенниг - Неведомые земли. Том 1

Согласно Птолемею, Лунные горы простираются у 12,5° ю.ш., то есть еще на 5,5° южнее Рапты и на 10,5° южнее нильских болот. В действительности же экватор пересекает массив Рувензори, а большие нильские болота находятся между 8 и 9° с.ш. Однако, как уже отмечалось, отклонения от действительности в таких масштабах по Центральной Африке типичны для Птолемея. Поэтому можно утверждать, что и при толковании, опирающемся на широты, показанные Птолемеем, нужно исходить из массива Рувензори.

Именно благодаря знакомству с Лунными горами и озерами Нила географические познания Птолемея выступили перед нами в самом блестящем свете. Спустя 1700 лет англичанин Кулли еще относился с несколько преждевременным высокомерием к сообщениям Птолемея, рассматривая их как сказки. [23] W. Coolley, Claudius Ptolemy and the Nile, London, 1854, p. 77. Он считал их ложными, полагая, что в тропической Африке не может быть покрытых снегом гор. Достаточно сопоставить эти два факта, чтобы проникнуться почтением к исследованиям Птолемея, которые после приговора, вынесенного Кулли, так блестяще подтвердились. Гумбольдт, впрочем, проявил большую осторожность, чем англичанин. Он также еще ничего не знал о покрытых снегом горах в Центральной Африке, и все же Гумбольдт с некоторым удивлением указывал на отрывок из надписи на Адулисском монументе, приведенном в начале главы. В ней также [432] упоминаются покрытые снегом африканские горы, что заставило Гумбольдта воздерживаться от окончательного решения. [24] См. А. Гумбольдт, указ. соч.

Интересно, что Ливингстон, первый исследователь нового времени, изучавший озера Нила, отдал должное достоверности сведений об этих областях, которыми располагал Птолемей за 1600 лет до него. В письме Ливингстона, написанном из Центральной Африки в октябре 1869 г. и опубликованном Королевским географическим обществом, высказана правильная точка зрения:

«Мне кажется, что эта местность определенно была известна предшественникам Птолемея, географа, жившего во II в.» [25] «Journal of the Royal Geographical Society», v. V, p. 74. (см. гл. 50, стр. 361).

Как ни поражает нас осведомленность Птолемея о самых отдаленных местах Центральной Африки, ее затмевает сообщение об областях истоков Нила, которое дает нам Гелиодор, автор так называемого эфиопского романа. О Гелиодоре нам ничего неизвестно, не установлено даже точно, когда именно он жил. Предполагают, что примерно в III в. Несомненно, этот Гелиодор не тождественен христианскому епископу из Трикки, который носил то же имя, но жил в IV в. Приведенное выше описание области истоков Нила, сделанное Гелиодором, несомненно, самое совершенное и подробное из всего, что было написано об этих местах до конца XIX в. В так называемый роман вкраплены обширные страноведческие описания экваториальной Африки с многочисленными ценными географическими подробностями. Правда, трудно проверить достоверность этих деталей. Но сообщения о 8 истоках, западном и восточном главном руслах, о нескольких пересекаемых ими озерах и о племенах пигмеев, живущих у места слияния главных истоков, позволяют сделать вывод, что Гелиодор был хорошо осведомлен о действительных условиях.

Гелиодор различает 4 западных и 4 восточных основных истока Белого Нила, которые все спадают с одного и того же горного массива и объединяются в большом заболоченном озере. Возле этого озера и обитают пигмеи. Перро считала, что третьим западным истоком, который, впрочем, упоминает и Птолемей под названием Хиагорас или Хиагонас, была река Ручуру, то есть верхнее течение Семлики, носящее такое название между озерами Киву и Эдуард. [26] T. Perrot, op. ci., p. 24. Давая такое толкование, Перро исходила из того, что все истоки действительно должны были брать начало на больших горных массивах между озерами Киву и Альберт, как это сказано в тексте Гелиодора. Но так как сколько-нибудь более близкое знакомство с этими горами в древности едва ли было возможным, автор полагает, что при толковании текста следует исходить из области пигмеев, которую нужно искать в районе огромного «озера Но», под 8–9° с.ш. Именно в этом месте должна начинаться Большая река, то есть собственно Белый Нил, и здесь должны сливаться главные истоки (западный и восточный).

Если иметь в виду эти соображения, то приходишь к иному толкованию, чем Тереза Перро. Тогда западной рекой может быть только Бахр-эль-Газаль (Река газелей), а восточной — Бахр-эль-Джебель. «Двумя реками, которые [433] позднее сливаются у пунктов Сингос и Абас», должны быть в этом случае два главных разветвления русла — реки Бахр-эль-Джебель и Бахр-эз-Зераф, которые на протяжении 500 км текут параллельно, прежде чем снова соединиться. Крокодиловым озером, в которое впадают четыре восточных истока, могло быть только озеро Альберт. Соответственно восточная река Харалас — это река Виктория-Нил, или Сомерсет, которая вытекает из озера Виктория. Это озеро вместе со своим « caput Nili », Кагерой, по всей вероятности, не попало в поле зрения Гелиодора.

Что же касается западного истока Нила, если он был действительно Рекой газелей, то его притоки, названные собственными именами, могут быть идентифицированы с еще большей точностью. Правда, область истоков Реки газелей необычайно запутана и даже в текущем веке известна лишь в общих чертах. Впрочем, не следует упускать из виду, что наряду с несколькими западными реками в нее впадают также южные притоки из области Лунных гор, но не с их склонов . Среди этих многочисленных полноводных рек самые значительные Джур, или Зух, Тонг, Мариди и Наам. Все они сливаются в огромном болоте, которое, возможно, и есть Катархаклай. Они текут затем далее по двум главным руслам и, наконец, окончательно сливаются у современного Собата, в устье восточной реки того же названия, и, приняв Бахр-эль-Джебель и Бахр-эз-Зераф, образуют основное русло нашего Белого Нила.

Автор совсем не претендует на то, что его толкование единственно возможное и единственно правильное. При необычайно большом числе истоков Нила и огромных территориях, разделяющих различные системы его притоков, едва ли можно дать исчерпывающее и абсолютно правильное толкование, а также выяснить, как далеко простиралось поле зрения Гелиодора. Главное заключается в том, что у Гелиодора было ясное представление об определенных географических фактах, что он был поразительно хорошо осведомлен о значительном числе истоков Нила, о нескольких больших озерах в области верхнего течения великой реки и о покрытых снегом горах, со склонов которых стекает часть самых отдаленных истоков.

Несомненно, что у Гелиодора были еще более точные сведения о действительных условиях, чем у Птолемея, знания которого не имели себе равных вплоть до последних 50 лет. Лунными горами Птолемея из-за их таинственного запоминающегося названия даже в период позднего средневековья часто занимались картографы и авторы географических трудов (см. гл. 144). Это название перешло даже в новую художественную литературу и встречается у Вильгельма Рабе.