Генри Стенли - Как я отыскал Ливингстона

В нем говорится также, что путешественник посетил отдаленную страну, называемую Маниуэмою. Чтобы понять всю важность этого сообщения, необходимо обратиться к последнему письму, написанному самим Ливингстоном. Оно было адресовано д-ру Кирку из Уджиджи и помечено 30 мая 1869 года. В нем Ливингстон говорит: «что касается до исследований, которые мне предстоит сделать, то они ограничиваются тем, чтобы проследить соединение с Нилом источников, открытых мною миль на 500 или 700 южнее открытых Спиком и Беккером. Масса воды, устремляющаяся на север от 12° ю.ш., так велика, что мне кажется, что я находился у истоков и не только Нила, но и Конго. Я спустился по восточному скату в туру Беккера. Танганика, Hiure Човамбе (Беккера?) составляют одну массу вод и вершина их лежит на 300 миль к югу от этого пункта. Мне предстоит определить стоки их, впадающие либо в Конго, либо в Нил. Племена, живущие к западу от них, называемые Маниуэмами, каннибалы, если верить арабам. Мне нужно будет прежде всего отправиться туда и по Танганике, если я уйду от них несъеденным, и затем отыскать свой новый караван из Занзибара.»

Ниже приведено ложное письмо от доктора Кирка, написанное день или два спустя после возвращения его с охоты близ Кикоки, первой станции от Кингани.

Занзибар, 18 февраля 1871 года.

Милорд, честь имею довести до вашего сведения, что, узнавши от одного туземца, что люди, посланные м-ром Чурчилем с запасами для доктора Ливингстона, как значится в его письме от 18-го ноября 1870 года, находятся еще в Багамойо, приморском городе на противолежащем берегу континента, и ничего не сделали для найма носильщиков, необходимых для продолжения пути, я решился поехать к ним сам и, если возможно, заставить их отправиться при мне. Капитан Тукер, начальствующий кораблем ее величества Колумбиною, узнав о моем желании, любезно предложил мне свой корабль.

Достигнув Багамойо, я увидел, что вышепомянутые люди жили до сих пор в деревне, тогда как арабские караваны выступили в то же путешествие. Правда, что в этом году трудно нанять носильщиков, потому что по причине холеры весьма немногие из жителей Униамвези пришли наниматься; однако, благодаря моему влиянию на арабов, мне удалось тотчас же отправить все тюки, за исключением, четырех, и я сопровождал их сам в течение одного дня. Оставшиеся же четыре тюка были по возвращении моем переданы мною через арабский караван в Унианиембе для препровождения в Уджиджи через губернатора Саида бен Салима.

Будучи раз в пути, люди эти редко останавливаются, тогда как в Багамойо, живя в хороших шалашах среди своих единоплеменников и полагая, что здесь они могут спокойно наслаждаться и получать свою месячную плату, они могли бы проболтаться еще несколько месяцев, если бы я не явился лично, чтобы послать их в путь.

Проходя по торговым дорогам во время своих кратких поездок из Багамойо, я встретил несколько караванов, возвращавшихся из Униамвези, Урори и т.д. Расспрашивая туземцев и вожатых каравана, я узнал, что в Унианиембэ не получено никаких новостей из Уджиджи и что ничего не известно о докторе Ливингстоне. Все говорили, что он отправился в путешествие, из которого еще не возвращался.

Страна, по которой я шел, переправившись через реку Кингани, походила на прелестный охотничий парк, изобиловавший всевозможными сортами крупной дичи, в том числе жирафами, антилопами, зебрами, камами, из коих некоторых я застрелил не более как в 12-ти милях от прибрежного города Багамойо. Река Кингани полна гиппопотамами и по берегам ее попадаются дикие буйволы.

К несчастию, повсюду, где в изобилии водятся жирафы, эта богатая и сравнительно здоровая область зачумлена мухами тзетцами, столь опасными для рогатого скота и лошадей.

На обратном пути в Багамойо я посвятил целый день изучению заведений французской миссии и их управления освобожденными рабами. Об этом я буду иметь честь написать вам особый отчет.

С того времени, как я четыре года тому назад в последний раз посетил Багамойо, население это увеличилось втрое. Туземные хижины почти совершенно вытеснены каменными строениями, и здесь, как и повсюду по берегу, торговля быстро переходит в руки кучисов.

Дж. Кирк.

Д-р Чурчиль к издателю Daily Telegraph. 26-го июня 1872 года.

М.Г. с большим интересом прочел я отчет вашего корреспондента о вчерашнем свидании его в Марселе с м-ром Стэнли, открывшем доктора Ливингстона, и я чувствую себя обязанным выступить защитником друга моего, доктора Кирка. Позвольте мне начать с заявления, что если существовала некоторая небрежность в сношениях с доктором Ливингстоном, то я, как политический агент — консул ее величества в последние пять лет, должен разделять все обвинения, возводимые на доктора Кирка, так как в этот промежуток времени я ответствен за всякую небрежность, обнаруженную консульством с тех пор, как я нахожусь на своем посте, т.е. два года, считая от нынешнего времени.

В течение моего первого пребывания в Занзибаре (от июня 1867 до апреля 1869 г.) Ливингстона, как известно, считали убитым, так что к нему было адресовано в Занзибар чрезвычайно мало писем, или даже их вовсе не было. С своей стороны я ручаюсь, что через мои руки не прошло ни одного во все это время.

По просьбе доктора Ливингстона, в середине 1868 года я послал в Уджиджи некоторое количество товаров и лекарства, но мне неизвестно, послано ли ему было хотя одно частное письмо, кроме того, которое мы с доктором Кирком написали ему по вышеупомянутой причине. Еще прежде того при одной из предшествующих оказий доктор Сьюард послал на Кильву хинин и товары, которые должны были ожидать Ливингстона в Уджиджи. В обоих этих случаях доктор Кирк охотно оказал нам содействие, и я должен засвидетельствовать здесь горячее участие, с каким доктор Кирк относился ко всему, касавшемуся друга его, доктора Ливингстона. Никогда не замечал я ни малейшего признака зависти со стороны доктора Кирка.

После моего отъезда из Занзибара, в апреле 1867 года доктор Кирк снарядил новую экспедицию из четырнадцати человек и большого количества запасов для отправления их в Уджиджи к великому путешественнику. Холера задержала эту экспедицию, и из 14-ти человек только 7 прибыли в Унианиембэ. Здесь они, как видно, продали свои запасы для своего пропитания, но в этом, разумеется, никак нельзя обвинять доктора Кирка; да и нельзя не сознаться, что это было лучше, чем если бы они объявили, что не могут идти далее по недостатку провизии.

Возвратившись в Занзибар в августе 1870 года и имея в руках своих богатые средства, предоставленные мне правительством ее величества, я стал готовить третью экспедицию, и выбрал 7 человек, знакомых с окрестностями Уджиджи, чтобы заменить ими умерших. Им было приказано идти до Уджиджи и там ждать прибытия Ливингстона; но дорога была небезопасна и ни один караван не осмеливался пуститься в путь долго после того, как была снаряжена экспедиция, так что она была задержана в Багамойо до моего отъезда в декабре. Это именно тот караван, про который м-р Стэнли говорил, что он выступил из Багамойо за два дня перед прибытием доктора Кирка на «Колумбине». С ним вместе отправлены были письма и посылки, взятые мною в Занзибаре для Ливингстона. Доктора Кирка обвиняют в том, что охота была главным предметом посещения Багамойо, а также в том, что он не обращал никакого внимания на караван; но собственные слова м-ра Стэнли показывают, что караван выступил в путь еще до прибытия доктора Кирка; и нет сомненья, что деревня с 500 жителей не настолько велика, чтобы в 10 минут нельзя было узнать, что в ней происходит, поэтому, если он отправился на охоту с офицерами Колумбины, то только потому, что цель его посещения была уже выполнена. Из слов м-ра Стэнли ясно, что один слух о приближении доктора Кирка заставил караван двинуться в путь.