Генри Стенли - Как я отыскал Ливингстона

Джемс Гордон Беннет.

На основании того, что Грант не видел ни горилл, ни каннибалов, ни людей, питающихся свиньями, он воображает, что Ливингстон зашел гораздо далее к западу, чем он полагал. Это положительная нелепость. Я сам видел каннибалов Убембе и Усанзи и слышал о каннибалах Маниуэмы от всех арабов в Уджиджи. Беккер слышал о каннибалах на 200 миль к западу от Гондокоро. Буртон и Спик видели каннибалов Убембе. Но Ливингстон был на 4° долготы к западу от западного берега Танганики. Во что же обращаются теперь возражения Гранта? Что же касается до племен, питающихся свиньями, то почти все племена Африки едят мясо дикого кабана. Мне никогда не доводилось слышать о племенах, разводящих домашних свиней, но Ливингстон встречал их, и мы имеем все основания заключать, что маниуемцы более развитое племя, чем все, живущие к востоку близ экватора.

Сэр Генрих Роулинсон, президент К Г. Общества — горячий приверженец теории, что всякое пресноводное озеро должно иметь сток; тем не менеё, он в то же время полагает, что великая река Лаулаба оканчивается в болоте или в пресноводном озере, не имеющем никакого стока. Не поступает ли здесь сэр Генрих несколько непоследовательно? Если все пресноводные озера должны иметь сток, то как может не иметь стока «великое внутреннее озеро», принимающее в себя, как полагают, реку Лаулабу?

Однако, за защиту Ливингстона в этом смысле м-р Ф. Гальтон, президент географической секции британской ассоциации, с замечательным сладкоречием обвинял меня в том, что я сенсуалист.

На каком основании? Ливингстон отправился для открытия Нгами, твердо стремился в своей цели, и усилия его увенчались успехом. Ф. Гальтон также намеревался открыть озеро Нгами. Насколько это ему удалось, пусть расскажет его товарищ Андерсон (Озеро Нгами, Андерсон, стр. 258): «я должен сознаться, что, прочитав в первый раз рассказ друга моего (Гальтона), я удивился, встретив его забавное заявление, что ему весьма мало дела до того, достигнет ли он озера Нгами. Правда, высадившись в Китовом заливе, мы не могли много надеяться достигнуть его; что касается до меня, то я всегда считал великою целью нашего путешествия именно озеро Нгами». Далее, на стр. 251: «Гальтон в восторге в виду такого скорого возвращения к жизни цивилизованного человека. Хотя он выказал себя способным выносить усталость и лишения не хуже любого из нас, однако было очевидно, что это надоело уже ему». На стр. 240: «Наша неудача при достижении озера Нгами глубоко огорчила меня». На стр. 252: «Я имел удовольствие узнать, что вскоре по возвращении его, К. Г. Общество наградило его золотою медалью за услуги, оказанные им науке».

Я не могу окончить эту книгу, не упомянув о молодых людях, сопровождавших английскую экспедицию для «отыскания и помощи Ливингстону». Я никак не могу постигнуть, по каким причинам совет Б. Г. Общества обвинил их за то, что они вернулись. Деньги, употребленные для их снабжения и перевозки, были собраны в Англии по подписке для помощи доктору Давиду Ливингстону, когда распространился слух о том, что моя экспедиция не удалась; предуведомление, напечатанное советом в газетах, имело целью привлечение добровольных участников в экспедицию. Даусон, Генн и Ливингстон были выбраны в нее. В собрании общества лейтенант Даусон публично заявил, что так как внимание общества обращено на него, то это служит тем более сильною побудительною причиною стремиться разъяснить тайну, окружающую судьбу Ливингстона или узнать его местопребывание. Эти молодые люди отправились из Англии в Занзибар с целью добросовестно исполнить возложенное на них отыскание и помощь Ливингстону. Прибыв в Багамойо, начальный пункт их пути, начальник экспедиции услыхал, что Ливингстон найден и снабжен всем необходимым. Он поспешил обратно в Занзибар, чтобы, как предписывала ему инструкция, посоветоваться с британским консулом, выразившим ему, что при теперешних обстоятельствах ему бесполезно продолжать свою миссию. Он же сообщил ему, подкрепив свои слова указанием на приписки в какой-то реестровой книге, что доктор Ливингстон находится в неприязненных отношениях с членами Географического Общества. В виду этого начальник (лейтенант Даусон) отказался, потому что мог думать, что присутствие его будет неприятно доктору Ливингстону. После того предводительство экспедициею взял на себя лейтенант Генн, но в то самое время, как он готов был выступить в путь, на месте действия появился я сам и сообщил на вопрос его — снабжен ли Ливингстон всем необходимым? — что он ни в чем не нуждается, за исключением нескольких предметов роскоши, список которых я представил ему, и пятидесяти носильщиков. Он также вернулся в Занзибар, посоветовался с другом своим доктором Кирком и передал начальство Ливингстону. Этот молодой человек, сын путешественника, взял на себя вести караван в помощь отцу, но вскоре он серьезно заболел, что, по мнению друга его отца, доктора Кирка, делало его совершенно неспособным к такому путешествию. Поэтому он отказался, хотя с большою неохотою.

Посмотрим теперь беспристрастно, кто виноват в возвращении английской экспедиции. По моему скромному мнению, нельзя обвинять ни Даусона, ни кого-либо другого из его товарищей. Им было приказано идти, отыскивать и помочь Ливингстону, но советоваться с доктором Кирком. Если доктор Кирк советовал им не идти, потому что, по его мнению, присутствие их будет неприятно Ливингстону, то мне кажется, что молодые люди имели полное право возвратиться, потому что Кирк, как указанный для них верховный судья, имел право советовать им вернуться назад, если, по его мнению, присутствие их в Унианиембэ будет нежелательно для Ливингстона. Но я не согласен с доктором Кирком, если он высказал это мнение. Я уверен, что доктор Ливингстон был бы рад им, если бы они пришли с целью оказать ему услугу, и что, насколько это от него зависело, они могли бы собрать «плоды его трудов». Я согласен с доктором Кирком в том, что присутствие их не было необходимым, и помощи их не требовалось. Я не согласен также и с тем, что доктор Ливингстон был в ссоре, или имел какие-нибудь неприятности с членами Географического Общества. В течение своего четырехмесячного пребывания с ним, я ни разу не слышал от него никакой жалобы на К. Г. Общество. Почти все его личные друзья были членами этого самого общества.

Но главная и существенная причина всех неурядиц заключалась в том, что совет не дал начальнику экспедиции, лейтенанту Даусону, никаких инструкций относительно того, как ему следует поступать, если он встретит меня с депешами и письмами Ливингстона и узнает, что он вполне снабжен всем необходимым. Если бы он официально допустил возможность того, что американской экспедиции удалось уже выполнить свою миссию милосердия и человеколюбия, и если бы они приготовили молодых людей к этой случайности, то совету не пришлось бы теперь обвинять лейтенанта Даусона и его товарищей в нарушении своего долга и отсутствии усердия, ни лейтенанту Даусону и его благородным товарищам сожалеть о том, что они добровольно отдали свое состояние и жизнь в распоряжение общества. Когда же совет опустил в инструкции этот в высшей степени важный пункт, то сами члены совета, и они одни, виновны в неудаче английской экспедиции.