Генри Стенли - Как я отыскал Ливингстона

В течении этих переходов, с самого нашего выступления из Угунды, любимым разговором вокруг сторожевых костров были ва-руга-руга и их жестокости и возможность встречи с этими жителями лесов. Я вполне убежден, что внезапное появление полудюжины воинов Мирамбо обратили бы в бегство весь наш караван.

Мы достигли Марефу на следующий день после короткого трехчасового перехода. Здесь мы встретили посольство к южным ватутам от арабов Унианиембэ, предводительствуемое Гассаном Мзегуха. Этот храбрый предводитель и искусный дипломат стоял здесь уже несколько дней по причине войн и слухах о них в лежащих перед ним землях. Говорили, что Мбого, султан области Мбого в Увононго воевал с братом Манва Сера, а так как Мбого была обширная область Укононго, отстоявшая всего на два дня пути от Марефу, то старый Гассан не решился идти далее, опасаясь быть запутанным в эту войну. Он и мне советовал остановиться, так как невозможно было идти далее, не вмешиваясь в эти неурядицы. Я сказал ему, что намерен продолжать свой путь, будучи готов на все, и любезно предложил ему сопровождать его до границы Уфипы, откуда он может спокойно и безопасно продолжать свой путь до ватутцев, но он отклонил мое предложение.

Мы находились в пути четырнадцать дней и прошли около одного градуса широты в юго-западном направлении. Мне хотелось бы подвинуться несколько более к югу, так как дорога была весьма хороша, и нам не пришлось бы более бояться встречи с Мирамбо; но рассказы о войне в местности, отстоящей всего на два дни пути от нас, принудили меня, в интересах экспедиции двинуться на Танганику через лес по з.с.с. направлению, идя, где это было выгодно, по следам слонов и местным тропинкам. Этот новый план был принят после совещания с вожатым Асмани. Теперь мы были в Укононго, ибо вступили в эту область, когда переправились через залив Гомбе.

На другой день после прибытия нашего в Марефу мы направились к западу в виду всех жителей деревни и арабского посланника, который до последней минуты повторял, что мы наверное «наткнемся на них».

Мы шли в течение восьми часов по лесу, изобилующему лесными персиками или «мбембу». Персиковое дерево весьма похоже на грушевое и несет огромное количество плодов. Я видел дерево, на котором персиков было пять или шесть бушелей. В этот день я съел много этих плодов. До тех пор, пока путешественник может иметь эти фрукты, ему нечего бояться голодной смерти.

У подошвы красивого островерхого холма мы нашли деревню Утенде, жители которой пришли в неописанное волнение, когда мы внезапно появились на вершине хребта. Осторожность заставила меня послать султану одно доти, которое он, однако, не принял, потому что в этот день был пьян и чувствовал расположение к наглости. Узнавши, что он не примет от меня подарков до тех пор, пока я не дам ему еще четырех доти, я тотчас же приказал построить крепкую бому на вершине маленького холма неподалеку от воды и спокойно положил подарок обратно в тюк. Я занял весьма выгодную в тактическом отношении позицию, так как мог обстреливать холм и все пространство между его подошвой и деревней Ватенде. На ночь были расставлены часовые; но, к счастью, нас не беспокоили до самого утра, когда к нам пришло посольство из старшин деревни и спросило меня, намерен ли я покинуть страну, не сделавши подарков султану. Я отвечал им, что не желаю пройти ни через какую страну, не приобретя дружбы ее государя, и что если султан согласится принять от меня хороший кусок полотна, то я охотно дам ему его. Хотя они требовали такого же подарка как и в первый раз, но вскоре помирились на куске полотна с прибавкою фунта красных бус — сами-сами для жены султана.

С вершины холмов и горной цепи Утендэ, на много миль к западу спускается лес, оканчивающийся у плоскогорья, поднимающегося футов на пятьсот или шестьсот над равниной.

Двенадцатого октября, после четырех часов пути, мы дошли до похожей на Гомбе реки, текущей в дождливое время года к Гомбе и затем в реку Малагарази.

За несколько времени до остановки мы увидели стадо паллу; мне посчастливилось убить одного из них, что было весьма своевременной прибавкой к начинавшему уже уменьшаться запасу сухой говядины, заготовленной нами во время стоянки у Гомбе. По изобилию коровьего помета мы могли заключить о большом количестве буйволов, а также слонов и носорогов. Пернатое царство состояло из ибисов, орлов, рыболовов, пеликанов, аистов, цапель, различных пород колпиц и фламинго.

От нуллаха или мтони мы пошли к Мвару главной деревне области Мвару, владетель которой называется Ка-мирамбо. Дорога шла по опустошенным полянам, занимаемым некогда подданными Ка-мирамбо, прогнанными отсюда лет десять тому назад Мвасивою во время войны его с Манва-Серою. Нионго, брат последнего, воюющий в настоящее время с Мбого, прошел через Мвару за день до нашего прибытия, потерпевши поражение от своего противника.

В этот день мы перешли через холмистый хребет, окаймлявший горизонт с запада и видимый из Утендэ. Западный скат его склоняется к юго-западу и изливает свои воды рекою Мрерою, впадающей в реку Малагарази. Влияние Танганики становилось уже заметным здесь, хотя мы были еще в двенадцати или тринадцати переходах от озера. Джунгли становились гуще, трава достигала громадной высоты и вся местность напоминала прибрежные области Уквере и Укамба. От караванов, только что прибывших из Уфипы, мы узнали, что в «Уруа» живет белый человек, которого я счел за Ливингстона.

Покинувши Мвару, мы вступили во владения Мреры, пользовавшегося когда-то большою властию и влиянием в этой области. Но войны уменьшили его владения до трех или четырех жалких деревушек, скрывающихся в джунгле, наружная окраина которой до такой степени густа, что, подобно каменной стене, препятствует нашествиям. У главных ворот были насажены на колья девять черепов, свидетельствовавших о враждебных действиях между вакононгцами и вазавирами. Последнее племя живет в нескольких переходах на запад, и мы тщательно должны были обходить их область, если не желали снова отличиться в битве с туземцами. Вазавиры, как мне говорили вакононгцы султана Мреры, были врагами всех вангванцев.

На небольшом болоте между Мварой и Мрерою мы увидел небольшое стадо диких слонов. Здесь в первый раз увидели я этих животных во всей их природной дикости и никогда не забуду произведенного ими на меня впечатления. Мне кажется, что слона следовало бы назвать царем зверей. Его массивные формы, величественный вид, с каким он смотрит на вторгнувшегося в его владения и вся его осанка, выражающая сознание собственной силы, дают ему полное право на этот титул. Стадо остановилось, чтобы наблюдать за караваном, когда мы проходили в расстоянии мили от них, и, удовлетворивши свое любопытство, отправилось в лес, примыкавший к болоту с юга, как будто караваны были самою обыденною вещью для них, тогда как они — свободные и непобедимые цари лесов и болот — не имели ничего общего с трусливыми двуногими, никогда не осмеливающимися встретиться с ними лицом к лицу в открытом бою. Опустошение, производимое в лесу стадом слонов, поистине ужасно. Когда деревья молоды, то можно заметить целые широкие полосы вырванных и поваленных деревьев, обозначающие собою путь их через лес.