Генри Стенли - Как я отыскал Ливингстона

XXX. Наружный вид жилища Ливингстона.

— Хорошо, — сказал я, смеясь, — я также рад, что я англичанин, а не француз, и что мы можем прекрасно понимать друг друга без переводчиков. Я видел, как арабы удивлялись, что англичанин и американец понимают друг друга.

Мы не должны говорить им, что англичане сражались с американцами, что у них остался нерешенным алабамский вопрос, и что у нас в Америке есть фении, которые ненавидят вас. Но серьезно, доктор, не испугайтесь, когда я скажу вам, что я пришел к вам!

— Ко мне?

— Да.

— Как так?

— Так. Вы слышали что-нибудь об газете «Нью-Йорк Геральд?»

— О, кто же не слышал об этой газете!

— Не говоря ни слова отцу, сэр Джемс Гордон Беннет, сын сэра Джемса Гордона Беннет, владельца Геральда, отправил меня отыскать вас, узнать, что вы можете сообщить о ваших открытиях и помочь вам, если можно, средствами.

— Молодой м-р Беннет послал вас отыскать меня и помочь мне? Нет ничего удивительного, вы так хвалили сэра Беннета в прошлую ночь.

— Я знаю его и могу с гордостью сказать, что все, что я говорил о нем, истинная правда. Он благородный, великодушный и верный человек.

— Конечно, да! Я очень обязан ему и горжусь тем, что вы, американцы, так много думаете обо мне. Вы пришли как раз вовремя; я начинал думать, что мне придется просить милостыню у арабов. Но у них тоже недостаток в платьях; бус в Уджиджи совсем мало. Этот плут Шериф со всем обокрал меня. Я хотел бы поблагодарить как следует сэра Беннета, но если мне это не удастся, то не подумайте, пожалуйста, что я неблагодарен к нему.

— А теперь, доктор, когда мы покончили с этим делом, Фераджи может принести завтрак, вы ничего не имеете против этого?

Вы придали мне аппетиту, сказал он. «Халимах, мой повар, но он никогда не мог различить чай от кофе.

Фераджи, повар, приготовил по обычаю прекрасный чай и блюдо горячего пирожного, пудинга, как называл его доктор.

Я не любил особенно этот род пирожного, приготовляемого в миске, но оно необходимо для доктора, потерявшего все свои зубы, вследствии суровой пищи в Лунде. Он был принужден питаться одними недозрелыми маисовыми колосьями; мясо в этой области не было, и от усилия разжевать колосья все его зубы расшатались. Я предпочитаю хлебные виргинские лепешки, которые, по моему мнению, ближе всего подходят к хлебу, употребляемому в центральной Африке.

Доктор сказал мне, что он принял меня за богатого человека, когда увидел мою большую ванну, которую нес на плечах один из моих людей; но сегодня он еще больше удостоверился в моем богатстве, увидев мои нож, вилки, поднос, чашки, серебряные ложки, чайники, блюдечки, блестевшие на богатом персидском ковре и заметив, как меня слушают мои черные и желтые Меркурии.

Так началась наша жизнь в Уджиджи. Доктор не был раньше моим другом. Он был для меня просто объектом, большой статьей для ежедневной газеты, подобно массе других предметов, удовлетворяющих ненасытному любопытству публики. Я отправлялся на поля сражения, был очевидцем революций, междоусобных войн, восстаний, волнений и убийств, стоял около приговоренных преступников, чтобы отдать отчет об их последнем вздохе и последнем взгляде, но никогда мне не приходилось говорить о предмете, который бы трогал меня больше страданий и горестей этого человека, его лишений и огорчений, о которых он мне теперь рассказывал. Право, я готов был признать, что „боги сверху наблюдают праведным оком за делами людей“ — я начинал верить в милость и покровительство Провидения.

Следующие факты заслуживают размышления. Я был послан отыскать Ливингстона в октябре 1869 г. М-р Беннет был готов с деньгами, а я был готов на путешествие. Но заметьте, читатель, что я не должен был прямо отправиться на поиски, мне предстояло раньше исполнить много работы и проехать несколько тысяч миль. Предположим, что я отправился бы в Занзибар прямо из Парижа; через 7 или 8 месяцев я был бы в Уджиджи, но Ливингстона там бы не было, в это время он был на Луалабе. Я должен был бы следовать за ним целые сотни миль через первобытные леса Маниуэмы и вдоль извилистого течения Луалабы. Время, употребленное мною на путешествие вверх по Нилу, назад к Иерусалиму, к Константинополю, южной России, Кавказу и Персии, Ливингстон потратил на плодотворное открытие запада Танганики. Теперь обратите внимание, что я прибыл в Унианиембэ в последнюю половину июня и вследствие войны прожил там три месяца самой скучной и бесполезной жизни. Но в то самое время, как я мучился постоянными задержками, Ливингстон принужден был возвратиться назад в Уджиджи. Это возвратное путешествие заняло у него время от июня до октября. В сентябре я наконец освободился от всех задерживающих меня обстоятельств и поспешил к югу в Укононго, затем к западу в Кавенди, в северу в Увинца и, наконец, в западу в Уджиджи, куда я прибыл только три недели спустя после доктора и нашел его сидящим на веранде его дома с лицом обращенным на восток, откуда я пришел. Если бы я отправился на поиски прямо из Парижа, я не нашел бы его; если бы я мог отправиться в Уджиджи прямо из Унианиембэ, я тоже не нашел бы его.

Дни проходили мирно и счастливо под тенью пальм в Уджиджи. Мой товарищ поправился нравственно и физически, жизнь вернулась в нему. Увядающее здоровье восстановилось, энтузиазм к делу снова охватил его, призывая на подвиги. Но что он мог сделать с пятью людьми и пятнадцатью или двадцатью платьями?

— Видели ли вы, доктор, северную оконечность; Танганики? — спросил я его однажды.

— Нет. Я покушался идти туда, но вожди племен обобрали меня так же, как Буртона и Спика, и у меня не осталось нужного количества платьев. Если бы я пошел туда, я не мог бы идти в Маниуэму. Центральная линия орошения самая важная, а это — Луалаба. Сравнительно с ней, вопрос о сообщении между Танганикой и Альберт Ньянцей не имеет никакого значения. Большая линия есть река, вытекающая под 11° юж., я шел по ней на 7° в северу. Чамбези, как называют ее самую южную оконечность, орошает широкую полосу страны к югу от южных источников Танганики, она должна быть потому самою важною. Я сам не имею ни малейшего сомнения в том, что это озеро есть Верхняя Танганика, а Альберт-Ньянца Беввера — Нижняя Танганика. Они соединяются друг с другом рекой, протекающей от Верхней к Нижней. Мое мнение основывается на отчетах арабов и опыте с водными растениями, которые я пустил по течению, но я об этом никогда много не думал.

— Хорошо, если бы я был на вашем месте, доктор, я исследовал бы этот вопрос, прежде чем оставить Уджиджи и разрешил бы все сомнения на этот счет. Во всяком случае, уходя отсюда, вы не должны возвращаться тою же дорогою. Королевское географическое общество придает большое значение этому предполагаемому соединению и считает вас единственным человеком, могущим разрешить этот вопрос. Если я могу услужить вам чем-нибудь, вы можете располагать мною. Я пришел в Африку не в качестве исследователя, но все-таки живо интересуюсь этим вопросом и очень охотно сопровождал бы вас. Со мной около 20 человек, умеющих грести; у нас целый запас ружей, платьев и бус; если бы мы могли достать от арабов лодку, дело устроилось бы очень легко.