Вячеслав Гончаров - На суше и на море 1987

Первые поселенцы появились в Австралии в 1788 году. Ими были каторжники, сосланные на край света британской короной. Те из австралийцев, что ведут фамильное древо от этих корней, гордятся сегодня своей родословной не меньше, чем европейские герцоги и бароны.

Оказавшись на далеком материке, они проявили недюжинную способность к выживанию, сметку и инициативу. Благодаря их стараниям полвека спустя Австралия превратилась в процветающую колонию. На юге, в местах с мягким климатом, скотоводы-«скваттеры» (в буквальном переводе «захватчики». — Прим, перев.) разводили скот на пастбищах размером с английское графство каждое, выросли города — Аделаида, Сидней, Мельбурн.

Береговая линия была полностью нанесена на карту, но центр континента оставался неведомой землей, пугавшей и притягивавшей одновременно. Огромное пространство величиной с пол-Европы, лежавшее между 20 и 32° южной широты и 115 и 140° восточной долготы, получило наименование «Зловещего пятна». Смельчаки, отважившиеся отправиться туда на разведку, вынуждены были отступить. Красная пустыня морила их лошадей, мучила жаждой, обманывала миражами и заводила в ловушки, не оставлявшие надежд на спасение.

«Зловещее пятно» не желало расставаться со своей тайной. Всякое неведомое порождает мифы. В течение первой половины XIX века австралийцев не покидало убеждение в том, что в сердце континента лежит… «Средиземное море». В подкрепление этой идеи приводился следующий довод: все реки, что стекают с Большого Водораздельного хребта, уходят на запад. Должны же они куда-то впадать!

В этих местах представлялось внутреннее море с зелеными берегами и райскими кущами. Ученые-географы напрасно доказывали иллюзорность этой гипотезы — мифы обладают поразительной живучестью. Открытие Уорбертоном крупнейшего на континенте озера Эйр еще больше подлило масла в огонь воображения. Озеро представляет собой солончак, наполняющийся водой лишь в летние месяцы, вокруг него — все та же пустыня… Нет, твердила публика, раз есть большое озеро, почему бы не быть гигантскому водоему?

Проверить легенду решил один из самых ярких исследователей Австралии — Чарлз Стерт. Он считал, что следует попытаться пройти материк в меридиональном направлении; по дороге экспедиция непременно должна наткнуться на «внутреннее море», если оно существует.

«Глядя на карту, — писал Стерт, — я полагал, что внутреннее море может начаться на широте 29-й параллели, и поэтому в отряде следует иметь человека, знакомого с постройкой морских судов». 10 августа 1844 года экспедиция в составе 16 человек выступила в путь. Картографом в группе был молодой офицер-шотландец Джон Стюарт.

«Центральные области Австралии непредсказуемы. В год здесь может выпасть с равным успехом 75 миллиметров и 7,5 миллиметра осадков», — писал один из ранних географов. Стюарт и его спутники не могли знать, что тот год выдастся особенно засушливым. К концу декабря они добрались до вожделенной 29-й параллели и не нашли там моря. Земля на сотни миль вокруг высохла; Стерт оказался прикован к колодцу на шесть месяцев. Его экспедиция пережила мучительные испытания. Особенно тягостной для наблюдателя была невозможность вести дневник: грифели выпадали из растрескавшихся карандашей.

Наконец 12 июля пошел дождь. Стерт отправил почти всех людей назад в Аделаиду, а сам с тремя спутниками двинулся дальше на север, взяв провизии на 15 недель. Они поехали верхом вдоль крика — так называют в Австралии периодически пересыхающие водотоки, которые в сухой сезон распадаются на разобщенные водоемы. Сейчас это была бурная река, которую Стерт назвал Стржелецки-Крик — в честь польского путешественника, открывшего и покорившего высшую точку Австралии — пик Косцюшко (2230 м).

Добравшись до 25-й параллели, Стерт потерял всякую надежду обнаружить море и 8 сентября 1845 года повернул назад. Прошло уже тринадцать месяцев с тех пор, как они покинули Аделаиду. Семь недель спустя изможденный Стерт и его спутники добрались до базового лагеря экспедиции в Форт-Грэе, преодолев за семь недель около 900 миль. Отдохнув четыре дня, Стерт… вновь отправился на север!

Настойчивость, доходящая порой до мании, отличала многих австралийских первопроходцев, и Стерт не был исключением. Раньше он был одержим идеей открытия внутреннего моря; теперь он хотел дойти до моря, омывающего северное побережье Австралии. Они двинулись вдвоем со Стюартом, отклоняясь к востоку от прежнего тупикового маршрута.

Однажды утром путешественники увидели с вершины холма строй эвкалиптов. Зрелище живой жизни наполнило их такой радостью, что они бросились бежать, несмотря на усталость. «Перед нами была дивная заводь, усеянная дичью, — писал Стерт. — Несколько дальше лежал еще один водоем, принадлежавший тому же крику, шире и красивее, чем первый». Нанеся пересыхающую реку на карту, Стерт дал ей имя Куперс-Крик — в честь своего друга, верховного судьи колонии Южная Австралия, стараниями которого удалось снарядить эту экспедицию.

На берегу Стерт обнаружил становище аборигенов.

За полвека, прошедшие с начала европейской колонизации, судьба чернокожих жителей континента фактически была уже решена. Их племена, вытесненные из районов, пригодных для земледелия, скотоводства или оседлого существования, бродили теперь по «Зловещему пятну». Им приходилось пересекать огромные расстояния в поисках пищи и воды. Доскональное знание пустыни позволило им выжить, но голод и болезни безжалостно делали свое дело.

Белые поселенцы в подавляющем большинстве относились к аборигенам неприязненно. Ходили слухи один страшнее другого об их кровожадности и жестокости. Барьер ненависти разъединил две общины, и, чем дальше, тем он становился непреодолимее.

Стерт, однако, не доверял россказням. Положив наземь ружье, он пошел к чернокожим охотникам с дружески протянутой рукой. «Этим людям в такой же мере, как и нам, свойственны все человеческие чувства», — записал он. Мысль по тогдашним временам отнюдь не столь очевидная, как сегодня.

Аборигены указали ему путь к «большой воде». Стерт объяснялся с ними с помощью жестов и рисунков. Сам он был отличным рисовальщиком, но чернокожие художники, обходясь символическими изображениями, демонстрировали все с гораздо большей наглядностью. Путешественник и его молодой спутник прошли 120 миль в указанном направлении… и уткнулись в болота. Встреченные аборигены сообщили, что дальше на восток нет ничего, кроме пустыни. Сами они собирались откочевывать из этих мест: дожди кончились и вскоре болота должны были высохнуть.

Оставив кочевникам свою шинель и два одеяла, Стерт двинулся к базе в Форт-Грэй. Этот отрезок пути был самым тяжким. Поднялся горячий ветер. Ртуть на термометре подскочила в полдень до отметки 76°, и прибор, не выдержав, лопнул.