Олег Попцов - На суше и на море 1986

Один из сотрудников станции держал у себя рептилий. У паразитолога Саши Кузнецова хобби было, как и у меня, — змеи. В самодельных террариумах под камнями и корягами разлеглись пестрые полозы, ленивые, жирные удавчики; были и ядовитые щитомордники, пойманные в горах Талыша. Подвид, встречающийся здесь, — закавказский щитомордник — довольно редок. Эта некрупная ядовитая змея наделена совершенным приспособлением — термолокаторами, наводящими ее ночью безошибочно на добычу — мелких грызунов. Щитомордник принадлежит к семейству ямкоголовых — вершине эволюции ядовитых змей. Но «погремушка» у него зачаточна, колец на хвосте нет, хотя вибрирует он им заправски. Выбивая дробь по листьям или траве, щитомордник вначале заставит обратить на себя внимание, с тем чтобы после этого его оставили в покое и следовали своей дорогой. Эту полезную привычку перенял узорчатый полоз, водящийся в тех же лесах. Он успешно «передразнивает» щитомордника, надеясь ввести в заблуждение потенциальных врагов. Узорчатые полозы тоже жили у Саши. Жили у него и гюрзы. Ему удалось найти этих змей, а также небольшую ящерицу — руинную агаму в таких местах, где их раньше не отмечали. Гюрза в полупустынном Азербайджане не редкость, но здесь, в краю влажных субтропиков, ее почти нет. А вот руинная агама живет только в нагорной степи Талыша, не встречаясь более нигде в Советском Союзе. Эта маленькая ящерица, кожа которой усеяна шипиками, довольно прихотлива в неволе. Ее природная популяция чрезвычайно уязвима, и понятный интерес собирателей нуждается в ограничении, тем более что ящерица занесена в «Красную книгу СССР». В Ленкоранском районе есть и другие пресмыкающиеся и земноводные, находящиеся в этом реестре, — эскулапова змея, средиземноморская черепаха, сирийская чесночница. Наша беседа с Сашей была прервана водителем, известившим нас о том, что пора отправляться в заповедник.

Белый домик у дороги, окруженный непролазными ежевичными зарослями, — пост милиции. Близ него и разбиты наши палатки. Милиции вместе с егерями вверена охрана этого уникального уголка природы. Надо сказать, что Кызылагач — единственный заповедник Советского Союза, который охраняется милицией. Создан заповедник в 1929 году, и история его непростая. Уникальность этого уголка природы была подмечена передовыми натуралистами довольно давно, и вопрос об охране зимовок дичи в Азербайджане впервые был поставлен ими еще в 1913 году. Но первой мерой по сбережению Кызылагача явилось постановление Наркомзема Азербайджанской ССР, принятое в 1926 году, о полном запрете охоты в этом уголке и объявлении его заказником. Через три года заказнику был придан статус заповедника.

За 60 лет существования бывало всякое. Браконьеры не могли примириться с такой «потерей», и за эти годы не один раз гремели выстрелы, адресованные не только пернатой дичи. Менялись ведомства, которым вверялся заповедник, были периоды упадка и расцвета. Работали ученые с мировыми именами; проходили и проходят практику, получая наглядные экологические уроки, студенты многих вузов СССР. Все это мне было уже известно из книг и статей. Какой же он в действительности?

Стоило только солнцу склониться, как воздух затрепетал от комариного — сказать «звона», пожалуй, все равно что не сказать ничего — это был вой, истошный вой осатанелых кровопийц. Никакие репелленты от них, как выяснилось, не спасали, а марлевый полог защищал весьма относительно. Сонмы комаров патрулировали в воздухе вокруг полога, ожидая, с нетерпением, когда жертва коснется его изнутри рукой, ногой или какой-нибудь другой частью тела, и туг же всаживали в эту часть сотни своих хоботков.

А на предмет отыскания дырочек в пологах кызылагачские комары оставили далеко позади, наверное, всех остальных. Но в конце концов усталость сделала свое, и мы вскоре заснули.

Утром нас ждала работа. Она сводилась к тому, чтобы собрать для бактериологического исследования как можно больше гидробионтов, то есть всего того, что копошится и размножается в воде. И вот мы, вооружившись сачками и тарой, шлепаем в резиновых сапогах по мелководью, загребая десятки плавунцов, личинок стрекоз, ручейников, беззубок, пиявок, вертячек, водяных клопов, головастиков, лягушек, черепа-шат, мальков рыб. Время, остававшееся после сбора, можно было уделить знакомству с животной жизнью заповедника.

Первое утро после приезда — первый рейс за водяной мелочью. Лихой водитель Гамза несется по хорошо наезженной дороге — узкому коридору между стенами ежевичника. Впереди я замечаю довольно-таки крупных птиц куриного склада, купающихся в песке. Они что-то разгребают в нем лапами, склевывают. Узнаю их сразу. Турачи! Подпустив машину довольно близко, одни турачи вспорхнули — очень характерно, по-куриному, другие положились на быстрые ноги, и все они скрылись в ежевичнике.

Эта птица некогда в изобилии водилась в Азербайджане, да и не только в Азербайджане. Турачи оглашали своими криками заросли Южной и Центральной Европы и поныне сохранились на Ближнем Востоке, в Иране, Афганистане, Индии, Африке. Турач всегда слыл деликатесной дичью, и в Европе его выбили. Последнего европейского турача, как свидетельствуют историки, съели полтора века назад на обеде у какой-то титулованной особы. Его состояние в Закавказье стало внушать опасение дальновидным людям еще в конце прошлого века, когда, казалось бы, особого повода для опасений не было. Русский ученый А. А. Силантьев в своем капитальном «Обзоре промысловых охот в России» писал: «Кавказ, это охотничье Эльдорадо, так усердно опустошается промышленниками, что турач, красавец закавказских долин, становится редкостью; фазана, каменную куропатку, оленя, косулю, тура, джейранов, серну на Кавказе постепенно постигает та же участь…» [45] Силантьев А. А. Обзор промысловых охот в России. СПб., 1898.

Несмотря на мрачные прогнозы А. А. Силантьева, еще в 40-х годах нашего века турач был обычен в приречных лесах Кура-Араксинской низменности. Эти доверчивые птицы зачастую кормились во дворах азербайджанских сел вместе с курами; можно было увидеть, как они восседают на деревенских заборах и поют свои брачные песни по весне.

Турач действительно красавец, особенно петушок — изящный склад, живой блеск глаз, неповторимое сочетание черных, золотистых, белых крапин, красные ноги. Курочка, как и у всех куриных, скромнее. Ее «предназначение» — ничем не выделяясь, высиживать яйца на гнезде, ведь врагов у турачей много. В тугаях рыщет воровская троица: лиса, шакал, камышовый кот. Выбежавший на полянку турач может стать жертвой ястреба или другого пернатого хищника; гнезда грабят вездесущие вороны или сороки; добавьте к этому перечню ежа, ласку, барсука; не пройдет мимо птенцов и кладки кабан; заглотить их может и крупный полоз. Но врагом «номер один» был и, к сожалению, остается человек. Браконьера с допотопным ружьем и дворовой собакой оттеснил на задний план «гордый» от сознания правильности своих деяний «преобразователь природы» с ядохимикатами и дефолиантами. Для турачей крайне пагубны многоснежные зимы. Будучи не в состоянии разгребать снег, они слабеют от холода и голода, становятся легкой добычей хищников. После таких суровых зим их остается совсем немного. Между тем разводить турача в неволе можно, хотя попытки, которые делались до сих пор в охотхозяйствах, были малорезультативными.