Олег Попцов - На суше и на море 1986

Но что значит — гигантский? А то и значит — такой, который не укладывается в рамки обычных представлений. Исполины есть среди всех животных, и тот же Брэм описывал сомов пятиметровой длины и весом более 300 килограммов. Вот такой, наверное, и водится в озере. Но к «хозяину», о котором рассказал Анисим, он не имеет отношения: вся история началась еще до революции, а сомы доживают в лучшем случае до 30 лет. Воз если бы речь шла о щуке, дело другое: щуки — мафусаилы животного мира. Известны случаи, когда вылавливали окольцованных щук двухсотлетнего возраста.

Словом, в истории «хозяина» явно переплелись быль и небылицы, и я загорелся мыслью нащупать хотя бы кончик этого замысловатого сюжета. Больше всего, конечно, мне хотелось увидеть монстра, поэтому я и направлялся сейчас к тому месту, где вчера «хозяин» явственно обозначил свое присутствие. Может быть, он держится именно в том углу, думалось мне, и, если повезет, я могу обнаружить какие-нибудь следы его присутствия. Был же он там вчера, вдруг окажется и сегодня?

Добравшись до места, я устроился в камышах и затаился, зорко посматривая по сторонам и прислушиваясь к утренним звукам.

Лениво, с боку на бок ворочалось в берегах сонное озеро. Парила нагреваемая солнцем вода. Гортанно кричали чайки. Над головой шелестели стрекозы, а рядом с байдаркой, как на коньках, проносились по воде жуки-водомеры. Стайки серебристых мальков жались к камышам, где их не могла догнать прожорливая щука. Из зарослей бойко выплыл выводок утят. Не замечая меня, они почти вплотную приблизились к байдарке, но что-то испугало их, и утята бросились врассыпную, разом нырнули, и было видно, как, вытянув шейки, они плывут под водой.

Я просидел в своей засаде полдня, но ничего примечательного так и не случилось. Таинственный «хозяин» ничем не выдал себя.

Караулил я и на второй день, и на третий, однако все было без толку.

— А вы не пробовали поймать его? — спросил я как-то Анисима.

— Хозяина-то? Да как же ты его поймаешь, мил-человек? Озеро-то вон какое! Кабы знать, где он живет…

— Может, там и живет, где в тот раз мы его слышали?

— Могет, и там, кто его знает.

— А если попробовать, а? Невод-то у вас небось найдется?

Анисим помолчал, раздумывая о чем-то, потом сказал:

— Оно конешно, сом — животная вредная. Рыбы страсть скоко жрет. Однакось в невод не пойдет. По случаю его тады мужики споймали. Пяремет нужон.

Этот самый перемет мы ладили целый день. Обычная снасть для нашего дела не годилась: «хозяин» был не простой сом, а сом-гигант и для его поимки требовалось орудие особое. Поэтому мы выудили из сарая трос. Другой трос, поменьше диаметром, приспособили для подвешивания крючков, а сами крючки изготовили из толстой проволоки, способной выдержать слона. Вместо кружков, поддерживающих перемет на плаву, мы приспособили пробковые поплавки от сетей, связав их по нескольку штук в пачки. Снасть получилась громоздкой и тяжелой, но зато можно было с уверенностью сказать, что свое предназначение она выполнит. Дело оставалось за наживкой. Я предложил было Анисиму подстрелить парочку-другую ворон, но старик отказался:

— Не надоть, пущай себе живут.

Он взял мешок и куда-то ушел, а когда вернулся, вывалил передо мной чуть ли не половину телячьей туши. Оказывается, он сходил на ветеринарный пункт, где исследовали павший скот, и там разжился этим сокровищем.

Сомы, как известно, большие любители падали, и, чтобы мясо «схватилось», мы двое суток продержали его в тепле.

Но тут, как назло, стала портиться погода: подул ветер, небо заволокло тучами, озеро заволновалось, зашумело. Мне подумалось, что наша затея сорвется, но Анисим успокоил меня.

— Сряжайся! — велел он. — Погода аккурат какая нужна.

И пока я собирался, старик рассказал мне, что сомы чаще всего покидают свои убежища и поднимаются наверх именно в бурную погоду.

Через час мы были на месте. Установили перемет, набрали хворосту, развели костер и улеглись подле него на траве. Накрапывал дождик, старался загасить костер, и я время от времени подкидывал в него сухие ветки. Нагреваясь, они сначала дымили, потом занимались беспокойными фиолетовыми языками, которые метались, перескакивали с ветки на ветку, стараясь схватить их сразу все, тянулись к нам и отшатывались в сторону.

Да, Анисим был прав: ловить одного-единственного сома в громадном озере было делом безнадежным. И я признался в этом старику после того, как мы истратили впустую еще две ночи. Мне было неловко перед ним за то, что я втянул его в явную авантюру, оторвал от дел. Плел бы человек свои корзины, вместо того чтобы таскаться под дождем неизвестно из-за чего. Но Анисим только отмахнулся, когда я попробовал извиниться перед ним.

На другой день я простился с Анисимом, пообещав ему, что как-нибудь побываю у него.

Второй день спускаюсь по Сози. Интересное дело: Созь, как и Орша, тоже вытекает из озера и впадает в ту же Волгу, но течение на Орше почти не чувствуется, чего не скажешь о Сози — я словно бы не сплавляюсь по равнинной реке, а скатываюсь с длинной водяной горки. На первых километрах этого не чувствовалось, но потом течение стало все больше убыстряться, и сейчас нужен глаз да глаз, чтобы вовремя заметить торчащую из воды корягу или затормозить байдарку перед завалом.

Ощущение спуска — непередаваемое. Полная иллюзия того, что ложе реки устроено с большим уклоном. На самом деле это не так, все, наверное, зависит от объема воды, ведь Созь вытекает не из какого-нибудь захудалого озерца, а из Великого. И его напор чувствуется.

Глухомань. Лес смешанный — береза, осина, ель, в нем много бурелома и совершенно нет следов пребывания человека. Да это и немудрено: на карте на всем течении Сози крестиками отмечены лишь два поселения — Спас-на-Сози и поселок имени 1 Мая вблизи устья. Ни туда, ни сюда я заходить не буду, а вот третье поселение — бобров — меня интересует.

Когда-то бобр был исконным жителем этой земли, но лет двести назад его целиком истребили, и лишь в конце 40-х и в начале 50-х годов в леса Калининской области были выпущены бобры, привезенные из Воронежского заповедника. Зверьки прижились, размножились и теперь обитают на Цне, на Тверце, в южной части озера Селигер. И здесь, на Сози.

По моим предположениям, я уже нахожусь во владениях бобров, но примет их присутствия пока нет. Одни лишь сойки сопровождают меня, перелетая с дерева на дерево и пронзительно крича. Видно, думают, что я собираюсь здесь обосноваться, и предупреждают об этом всех лесных жителей. И ведь знают, что делают: беспроволочный телеграф соек действует безотказно. Достаточно любому обитателю леса услышать резкое «крэ-крэ», как он настораживается, потому что отлично понимает: раз сойка кричит, значит, в окрестностях стало небезопасно, обнаружился какой-то враг и надо держать ушки на макушке.