Федор Конюхов - Кругосветка под алыми парусами. Дневниковые записи

Федор Конюхов сообщает:

«Весь день пытался отремонтировать топовую беготку на гроте. Пока не удается. Медленно иду под одним стакселем. Тревожно, что чем больше я нахожусь в Южном океане, тем выше вероятность попасть в осенний шторм с ветром 70—80 узлов. При столь низкой температуре воздуха мощный поток ветра из Антарктиды будет вымораживать все живое. Как известно, каждый час ветра такой силы увеличивает высоту волны на один метр. За сутки такого урагана волна может подняться до 20 метров. Все это интересно читать в книгах, но когда сам находишься в этих широтах — становится страшно.

Федор Конюхов

Яхта „Торговая сеть <���Алые паруса>"

Latitude: 51 29,51 S.

Longitude: 157 51,18 W.

COG: 95.

SOG: 6.

Updated at: 05:57:11 UTC 20.03.2005 9:01:37».

1 час 27 минут — 50° 28' S 150° 37' W.

Ветер зашел на W — SW и переходит на W. Скорость ветра — 18 узлов. Большая зыбь, болтанка.

10 часов 06 минут — 50° 53' S 149° 29' W.

Я ослаб, потому что стал снисходительным.

Ветер NW — W — 20—25 узлов.

0 часов 36 минут — 50° 24' S 147° 13' W.

4 часа 44 минуты — 50° 14' S 146° 18' W.

18 часов 50 минут — 49° 33' S 143° 42' W.

Сообщение экспедиционного штаба: полярное сияние

Федор Конюхов:

«Обстановка по-прежнему сложная, ветер за сутки заходит то на юг, то на север, волна не успевает менять свое направление движения, и получается толчея, Из хороших новостей — видел полярное сияние. Первый раз я увидел полярное сияние в океане в 1990 году во время кругосветного плавания на „Караане".

Сейчас иду курсом 50° на северо-восток. По прогнозу через сутки ветер зайдет на юго-западный, и я смогу сделать поворот фордевинд и пойти курсом 110°, то есть на юго-восток. Плохо, что с южным ветром обещают понижение температуры до нуля градусов и снег. Ветер 30—35, порывы 45 узлов (свыше 80 км/ч). В сочетании со снегом это будет настоящий буран. Мокрый снег будет налипать на леерах, вантах и прочем палубном оборудовании. Обледенение мне, конечно, но грозит, но работать на палубе в такую погоду очень опасно. Легко можно поскользнуться, да и вымокаешь быстро.

Сейчас хожу по палубе в резиновых унтах, в которых бежал на собачьей упряжке в 2000 году в гонке Iditarod. Мне их подарили аляскинские авиаторы, которые летают на дальние заимки в Канаду и по Аляске.

Теплый пуховик от Bask тоже с гонки Iditarod. В общем, экипирован так же, как в полярном походе, плюс непромокаемый костюм для защиты пуховика от морской воды. Здесь, в океане, невозможно высушить вещь, если она побывала в морской воде. Соль никогда не высохнет. Поэтому я разложил свою одежду в десять непромокаемых пакетов, и по мере использования или намокания я их меняю. В каждом пакете одинаковый набор одежды, несколько комплектов белья, носки, плюс обязательный комплект носков из собачьей шерсти (эта привычка у меня еще с Северного полюса, спать в спальнике в носках из собачьей шерсти), два комплекта «брюки-куртка» из Polartec, плотная шапка, легкие перчатки, а к ним непромокаемые верхонки [38] 1. Верхонки у народов Севера и туристов — широкие рукавицы (обычно кожаные), надеваемые поверх варежек для защиты от холода и влажности. 2. Верхонки рабочая рукавица (обычно брезентовая или тканевая) для защиты рук от повреждений и грязи при производстве каких-либо работ (строительных, озеленительных, монтажных, сантехнических и др.) . Все это от компании Bask. Я так давно с ними сотрудничаю, что у меня есть практически все модели их одежды, начиная с ранних девяностых годов. Мне приятно, что я стою за штурвалом здесь, в Южном Тихом океане, в одежде, которую сделали мои друзья.

Это также касается и российских ноутбуков RoverBook. Я их использую как бортовые компьютеры. Один ноутбук — для электронных карт. Подключен к центральному процессору, и все данные: скорость лодки, координаты, курс — выводятся на монитор, и я вижу точку на карте, и как она движется (также каждые четыре часа Федор отмечает координаты на бумажных навигационных картах). Другой ноутбук — для электронной почты. Они выдержали такие удары и продолжают работать в этой ужасной сырости, я просто не нарадуюсь на них. Сто дней кругосветки — это хороший тест для ноутбука».

Ночь. Полная луна пробивается сквозь мокрый туман.

Ветер — 15 узлов.

6 часов 00 минут — 49° 24' S 141° 54' W.

8 часов 50 минут. Сделал поворот.

8 часов 50 минут — 49° 18' S 141° 29' W.

Сообщение экспедиционного штаба

Сообщение от Федора Конюхова:

«Завтра, если все будет хорошо, рассчитываю пересечь 140-й градус — это ровно середина Тихого океана. После, по рекомендации метеоролога Ли Брюса, начну спускаться на юг, на мыс Горн.

Я и сам чувствую, что забрался высоко на север. Ветер не позволяет идти на юг. В основном иду на северо-восток. Курс 60—80 градусов, а меня бы устроило все, что больше 90 градусов.

Обстановка на борту нормальная, все мысли о мысе Горн, после него начнется цивилизация: корабли, рыбаки, птицы и т. д. Сейчас же полная пустыня. Уж насколько я привык находиться в одиночных походах, и то очень тяжело. Всем сознанием ощущаешь, что ты одинок, и не потому, что на борту нет никого, а я представляю, что если подняться над яхтой и посмотреть за горизонт, а там на тысячи миль в любую сторону нет никого и ничего.

Именно поэтому мыс Горн — это ворота в другой мир, пропуск из Южного океана в нормальные воды. На подходе меня будет встречать группа островов Диего-Рамирес — это предвестники мыса Горн, после прохода пролива Дрейка впереди — Фолклендские острова, а затем подъем по Атлантике вдоль Уругвая и Бразилии на экватор. Для меня это будет дорога домой».

Ветер NW — W — 20—25 узлов.

0 часов 36 минут — 50° 24' S 147° 13' W.

4 часа 44 минуты — 50° 14' S 146° 18' W.

18 часов 50 минут — 49° 33' S 143° 42' W.

Ветра нет. 5—10 узлов. Туман ушел. Океан стал далеко виден.

0 часов 35 минут — 49° 54' S 139° 47' W.

Здесь уже день идет к вечеру. Потом настанет ночь. Ночь — это время для отдыха. Но только не здесь, в океане, и не мне отдыхать.

Ночью еще больше работы, и нервы еще сильнее напряжены. А когда им отдыхать, моим нервам? Они всю свою накопившуюся усталость сбрасывают, а вернее, постепенно отдают моему сердцу. Вот почему мое сердце все время болит и болит.

Но я верю в покой, что он настанет, когда моя яхта ткнется бортом в причал Фалмута.

Солнце завершило свой круговорот, и снова наступила ночь. Хотя я вторые сутки не вижу солнца, но по часам и по сумеркам знаю, что оно уже спустилось за горизонт, которого я тоже не вижу. Здесь все слито, вода и небо, все едино, и ты находишься в этой субстанции. Уже несколько дней назад я писал этот этюд акварелью, и он не высох до сих пор. Здесь влажность сто процентов. Я на краю света, так удалена моя яхта от людей, земли и всего живого, что и думать страшно.