Луи Шадурн - Где рождаются циклоны

Но вот автомобиль уносит нас через изрезанные оврагами Анды. Дорога вьется змеей по краю темных расщелин, поросших густыми зарослями, из которых поднимаются почти заглушенные ими, обвитые лианами пальмы. Вершины гор окутаны облаками. На склоны набегают лиловые, голубые и зеленоватые тени, похожие на выцветшую парчу. По небу кружатся коршуны. На встречу нам попадаются метисы в остроконечных шляпах, верхом на маленьких лошадках и женщины с длинными серьгами в ушах.

У дверей небольшого кабачка молодые люди танцуют марикиту, под звуки гитары. Сидящий рядом с шоффером падре превозносит достоинства этой страны, богатой дичью. «Я стреляю куропаток из автомобиля, трах! трах! и всегда попадаю». И он делает вид, будто прицеливается из ружья. По его словам, на склонах Найгуаты есть целые поля земляники и источники, вода которых имеет цвет бренди.

Сегодня день выставки. Внутренний двор большого желтого здания украшен флагами. Играет военный оркестр. Множество черных сюртуков и серых мундиров. Вокруг галлерей ящики, в которых разложены образцы кофе, какао, минералов, дерева и кожи, представляющие пока еще неэксплуатируемые богатства лесов, орошаемых Ориноко равнин и льяносов; рядом с сырьем фабричные произведения — обувь, одежда, разные металлические и фарфоровые вещи, — первые признаки нарождающейся промышленной жизни в этой стране плантаторов и скотоводов. Что касается до произведений искусства, то живопись не лучше тех ужасных раскрашенных фотографий, которыми заполнена делая зала; скульптура и декоративное искусство соответствуют вкусам «пожарного» и местных выскочек. Здесь еще не успели создаться художники. Усилия жителей были направлены не на развитие искусства, а на приобретение богатства. Имеются великолепные здания для университета, но они пустуют. Есть музей, но в нем находятся только плохие копии; существует прекрасная библиотека, с очень милым, развитым и немного грустным библиотекарем, но нет читателей.

Но вот раздаются звуки национального гимна. Толпа раздается, грубо оттесняемая полицией. Проходит президент, в сером генеральском мундире, окруженный своим штабом. Он рассеянно раскланивается. Это коренастый, сутуловатый мужчина, волосы с проседью, лицо смуглое, громадные усы, вид суровый. Вокруг него офицеры, все загорелые молодцы, с черными волосами и усами, в белых перчатках.

Президент ходит вразвалку, с опущенной головой, как дикий кабан. Этот человек держит в своих властных руках громадную страну. При его приближении разговоры умолкают и все ему кланяются.

Он простой крестьянин и очень гордится этим. Он сам называет себя: «солдат из крестьян». Он всю жизнь обрабатывал землю и любит ее жадной любовью земледельца. Ему принадлежат громадные земельные владения. В конце-концов, вся эта обширная страна составляет его собственность. Его плантации, угольные копи, нефтяные колодцы, стада быков и табуны лошадей дают ему огромные доходы. Он живет среди своих владений, в маленьком городке Маракай, далеко отстоящем от столицы и министерств, на которые он обращает очень мало внимания, будучи окружен верными и преданными людьми — всегда вооруженными офицерами и солдатами, деятельными полицейскими и несколькими подобострастными чиновниками. Его время распределено между государственными делами и хозяйственными заботами. Он посещает свои конюшни, скотные дворы и молочные заведения.

Производство ;сыров, масла и консервов поставлено у него на широкую ногу; равно как и разведение скота. Но вместе с тем это и начальник. Он достиг власти с помощью переворота, как это и полагается в этих молодых и буйных республиках. Долгое время он был правой рукой слишком известного Кастро. Кастро заболел и уехал лечиться в Европу, а управление внутренними делами государства передал своему верному сотруднику. В тот самый вечер, когда пароход, увозивший Кастро, вышел в море, все его приверженцы были арестованы, дома их сожжены, имения и все имущество президента конфискованы, а он сам объявлен низверженным. Лучше не сумел бы поступить и Макиавелли. На следующий день повсюду царил порядок, благодаря смуглым «Андиносам», с винтовками в руках. Преторианцы были на стороне нового президента, оставалось только привлечь к себе симпатии народа.

Он освободил из тюрем, где изнывали забытые жертвы тирана, целую толпу несчастных, заключенных по подозрению или вследствие гнева Кастро, друзей, родителей или братьев изнасилованных им женщин. Впрочем, новый диктатор не преминул в свою очередь заполнить тюрьмы, чтобы подавить последние вспышки революции.

Все сторонники тирании Кастро, не успевшие скрыться, были размещены по тюрьмам Каракаса, Маракайбо и Валенсии. Вот уже десять лет, как тюрьмы не пустуют. Об этом заботится великолепно организованная полиция.

При малейшем подозрении, каждый может быть арестован, его имущество конфисковано, а ему самому будет дана возможность размышлять, сидя с закованными ногами, о преимуществах поддержки существующей власти.

Если при новом начальнике государства способ управления остался прежним, зато прекратились беспорядки. При Кастро царил произвол креатур тирана, деспотизм генералов, полковников, префектов-воров, пьяниц, садистов. Нет возможности перечислить все те жестокости, грабительства, насилия и убийства, которые совершали Кастро и его фавориты.

Военные и гражданские начальники должны были подчиниться новой силе. Положение иностранцев улучшилось. Кастро, который в продолжение многих лет смеялся над великими державами и их силой (которую также можно назвать бессилием), мог безнаказанно сажать в тюрьму, мучить, разорять уроженцев других стран, перед носом посланников и консулов. Дело ограничивалось «разрывом дипломатических сношений», которое еще ухудшало положение несчастных, вынужденных заботиться о своем имуществе, являвшемся целью вожделений президента и его клевретов.

Теперь в Каракасе и по всей стране дарит порядок. Иностранцы могут приезжать туда, ничем не рискуя. В благодарность за ту безопасность и благоденствие, которые явились последствием мероприятий новой власти, страна передала свою гражданскую свободу в руки диктатора. Выборы являются не более как фикцией; члены конгресса намечаются свыше; трусливые министры не отходят от телефона в Маракай. Они могут быть уволены в отставку в двадцать четыре часа простой запиской. Что касается печати, то ей предоставляется писать о светских развлечениях, о книгах, о скачках, об экономических вопросах, о земледелии, словом, обо всем, кроме политики, как внешней, так и внутренней. Тенденциозная статья может привести ее автора в подземную камеру знаменитой «Ротунды». Журналисты просто обыкновенные чиновники, скромные и неуверенные в себе.