Борис Вронский - По таёжным тропам. Записки геолога

30 июля. Раннее тихое утро. Сегодня нам придется идти к лабазу за продуктами. Съемку вчера замкнули около озера на знакомой точке и поздно вечером добрались до палатки. Вернувшись, долго и сосредоточенно пороли Кута. Кут покорно лежал на земле и жалобно стонал, пока, наконец, не почувствовал, что дело принимает хронический характер. Тогда он с отчаянным визгом выскочил из палатки, бешеным аллюром обежал ее и… спокойно улегся спать под кустиком. Били его за то, что он, дезертировав в самом начале маршрута, пришел в палатку, слопал все мясо, остатки лепешек и пытался сожрать топленое сало, находившееся в консервной банке. Сплющенная банка со следами Кутькиных зубов лежала в углу палатки наполовину опустошенная. Банкой этой (помимо ремня) Кутьку били по виноватой морде. А остаток сала уже шипит на сковородке, поджаривая консервы и сухие овощи.

С ужасом я гляжу на свою одежду и обувь: дыры, дыры, оплошные бесконечные дыры. В «этербесях» отвалилась пятка, и на спусках в них без конца сыплются мелкие камни. Брюки — сборище еле держащихся лохмотьев. Только одни рубашки радуют взор добротной прочностью. А коней все нет, значит нет ни обуви, ни одежды.

…Сидим на вершине большого гранитного массива. Сегодняшний день принес нам радость — подувает свежий ветерок. Еще больше мы обрадовались, когда по пути нам встретилось небольшое озерцо с температурой воды в 21°C. Впервые за все лето мы выкупались всласть в такой чудесной теплой воде, да еще при отсутствии комаров. Этого не может понять тот, для кого ежедневно доступны такие удовольствия.

31 июля. До лабаза добрались уже в темноте, но все же успели замкнуть съемку. Рельеф был очень тяжелым, с бесконечными крутыми спусками и подъемами. Вчера доели остатки продуктов и сегодня весь день шли голодные.

Когда мы добрались до лабаза, то Кут долго бегал кругом него, обнюхивая каждый кустик и, наконец, что-то найдя, с аппетитом стал жевать. Я заинтересовался, что это он нашел, да еще такое вкусное; он даже урчал от нестерпимого наслаждения. Подошел, посмотрел. Боже мой! Кут, который в добрые времена ленился подняться, чтобы съесть кусок лепешки, сейчас с восторгом пожирал… подошву от старого ичига, смакуя и обсасывая каждый кусок кожи.

Основательно подзакусив, мы уютно переночевали в лабазе на высоте 5 метров над землей.

1 августа. Запасшись продуктами, собираемся со съемкой добраться до барака. Верхнее течение Нелькобы нами исследовано, остается ее нижняя часть, которая быть может окажется более перспективной. В верхнем течении, в зоне развития почти сплошных гранитов, ничего интересного с точки зрения золотоносности нами не обнаружено.

Наша обувь превратилась в оплошные рваные раны, а поэтому мы решили сделать из нее «постолы». Изготовление «постолов» весьма несложно — отрезаются голенища, в них прорезываются шесть дырочек, через которые пропускается бечевка. На распластанное голенище ставится нога, бечевка стягивает голенище, и «постол» прочно сидит на ноге. В этой «апостольской» обуви мы отправились в далекий маршрут.

3 августа. Раннее холодное утро. Мы находимся в бараке. Путь наш, вернее последний этап его, был оплошным мокрым приключением. Вчера мы только что успели привязать к знакомой вершине нашу съемку, как начался дождь, который провожал нас всю дорогу. Наша обувь моментально разбухла, превратившись в гигантские кожаные мешки, которые к тому же успели прохудиться. Идти в них по мокрому кустарнику было оплошным «наслаждением». Они цеплялись за каждый сучок, за каждую задоринку, и нам время от времени приходилось делать замысловатые антраша, становясь на все четыре конечности. Мокрые кусты приятно, до дрожи во всем теле, охлаждали ноги, дождь освежал лицо, а ликующие тучи комаров услаждали душу и тело путников хоровым пением и нежными укусами. Все это было столь приятно, что с наступлением темноты Ковяткин отказался следовать дальше с тем, чтобы продлить это удовольствие ночевкой в лесу под проливным дождем. И только когда я категорически заявил, что ухожу один, он, недовольно покрякивая, поднялся и пошел дальше.

Как чудесно идти ночью по бестропью в глухих таежных местах, когда небо покрыто черным бархатом туч, когда дождь, без перерыва струит потоки холодной воды с неведомой взору вышины и когда ликующе несутся со всех Сторон восхитительные звуки «Комаринской». Взор еле-еле различает черные неподвижные силуэты деревьев, ноги вязнут в каких-то невидимых болотинах, мокрые сучья хлещут тебя по физиономии, ты мокр вдвойне — от дождя и от собственного пота. Понятие о бесконечности начинает скульптурно вырисовываться в твоем усталом мозгу.

Долго, долго брели мы в ночной тьме по бесконечным нелькобинским просторам, стремясь к желанной цели — бараку и наконец добрались до него. В бараке нам ударил в нос резкий запах плесени, и при свете зажженной свечки мы увидели, что белые стены его стали ярко-зелеными. Да и не только стены, все находившееся в нем, особенно вблизи стен, приняло зеленоватый оттенок. К счастью, вещи, лежавшие во вьючных ящиках остались нетронутыми и сохранили свой нормальный вид.

Вдруг мы почувствовали какой-то странный, болезненно-жгучий зуд. Комаров в бараке не было, а между гем кожа на лице, руках и шее горела, как от клопиных укусов. С ужасом увидели мы, что тысячи мельчайших пестрых мушек носятся в воздухе, облепляя кожу и жгуче кусаясь. Сетка для них не являлась препятствием: они слишком мелки для нее. Растопили печку, сварили кофе, поджарили мясные консервы я с радостью обнаружили, что сухой жар печки ликвидировал мошкару.

4 августа вечером к бараку подошли поисковики, закончившие обследование притоков Нелькобы в ее верхнем течении. Положительных результатов это не дало. Если в ближайших притоках еще попадались знаки золота, то, чем выше вверх по течению поднимались мы, тем хуже были результаты. Более благоприятные данные были в части оловоносности, но и они не были особенно обнадеживающими. Вся надежда оставалась у нас на нижнее течение Нелькобы, учитывая, что по ручью Мокрому, находящемуся ниже Чалбыги, нами еще весной было установлено в пробах наличие весового золота.

Я и Ковяткин продолжали геологосъемочные работы в бассейне Чалбыги. Так же уходили мы в 2–3-дневные маршруты, пользуясь как базой палаткой, которая была перевезена Мишей и поставлена в среднем течении Чалбыги. Кут совсем отбился от рук и категорически отказался ходить с нами в маршруты по горам. Он предпочитал кооперироваться с Мишей, уразумев, что около лошади не пропадешь, — на ней всегда имеется и жилье и продовольствие, а кроме того, она не ходит по каменистым горам.