Татьяна Козырева - Прикольные случаи из моей практики / Стремные случаи из моей практики

А через пару месяцев я увидела бумажную объяву у питерского магазина «Ирбис»: «продам или обменяю горные ботинки 37 размера». Договорилась с девушкой, и еще через месяц мы произвели обмен: мои Boreal на ее La Sportiva. И обе остались довольны: ее ботинки лучше подошли к моим ногам, а мои – к ее. Я до сих пор ношу.

Кстати, перед изданием этой книги я позвонила в BASK с целью аска. Но они ничего не дали. А я все равно про них написала.

В этой поездке палатка у нас была производства Алексея Ворова, называется Pussy House (кошкин дом). Это малюсенькая двускатная палатка, ничего не весит и места в рюкзаке не занимает, но растягивается между двумя опорами: каркаса у нее нет. В походах ее можно крепить к веслам, лыжам, ледорубам и т.д. В лесу, как легко догадаться, есть деревья.

Но когда мы ночевали в хакасской степи, крепиться было не за что. Головной конец палатки мы привязывали к Володиному штативу для фотоаппарата, а в ногах она просто так болталась, растянутая на колышках. Однажды ночью грянула жуткая гроза. Ливень пребольно лупил нас по ногам, ветер старался выдрать колья. Но внутрь не протекло ни капли: тент у палатки абсолютно водонепроницаемый.

Эту палатку я крепила на кусты репейника в Подмосковье и на кусты конопли в Казахстане. И нормально, внутри получается достаточно просторно, хоть и кривенько.

Этот Володя Коробов имел весьма разносторонние интересы, за что мне и нравился. Однажды он пригласил меня на фестиваль губной гармошки в ЦДХ. Сам он тоже играл на гармошке, но так себе, а послушать настоящих профессионалов гораздо приятнее. После концерта часть исполнителей продолжала тусоваться в фойе, мы притусовались к ним, и как-то незаметно оказались на чьем-то флэту.

Русские хозяева вписывали французскую группу: четверых музыкантов и продюсера. Рано утром группа улетала домой. Два дня концертов прошли на ура, довольные музыканты всю ночь продолжали сейшенить вместе с хозяевами, а их продюсер, не умеющий играть, занимал себя питием спиртного. И прилично таки нализался.

В пять утра вся компания плавно выдвинулась в сторону метро, это оказалась Юго-Западная. К первому поезду мы спустились в вестибюль, и никто не заметил, что бухой продюсер продолжал курить. Тут-то его и сцапал голодный утренний мент.

Сначала мы пытались объяснить, что иностранцы не знают наших законов. Но знак с перечеркнутой сигаретой над кассами интернационален. А состояние опьянения, которое не скрыть, никак не является смягчающим обстоятельством. Мент требовал штраф 50 долларов. Тогда мы стали упирать на то, что музыканты – народ творческий, не от мира сего и все такое. Мент не поверил и потребовал в доказательство сыграть.

Четверо музыкантов полезли в кофры за гармошками. Но мента это не устраивало – пусть нарушитель играет. С трудом удалось его убедить, что губная гармошка – инструмент индивидуальный, передавать другим нельзя, а у нарушителя нет с собой инструмента.

Мент смилостивился и разрешил играть другому.

Выбрали самого виртуозного исполнителя, который два дня покорял зал труднейшими пассажами. Хоть убейте, не помню, как там кого звали. Только при первых же аккордах все хмурые утренние пассажиры перестали спешить на работу и стали собираться полукругом около нас. Через турникеты почти никто не проходил. Музыкант сделал паузу – толпа рассосалась, но он заиграл снова, и история повторилась.

Мент расчувствовался, отказался от штрафа и отпустил нас с миром. Бабушка-контролерша прослезилась и пропустила всю компанию в метро бесплатно. Кроме хозяев вписки, которые пошли домой.

Но на платформе у поездов возникла заминка. Другой музыкант стал беспокойно рыться в вещах, и его опасения подтвердились: одну из своих гармошек он забыл на вписке. Так бы и не заметил, если бы для мента не стал распаковываться. Тогда часть русской компании пошла с ним наверх догонять хозяев. Забытый инструмент нашелся, и бабуля снова пропустила всех бесплатно. Только просила поиграть еще, и ей поиграли, но уже чуть-чуть. Потому что боялись опоздать на самолет.

В те времена, когда Школа автостопа собиралась у меня, кто-то привел на тусовку ирландца. Нормальное дело, мы ездим, и к нам иногда приезжают, кто русской мафии не боится. Этот ирландец интересовался русской культурой и старался изучать наш язык, во всяком случае, кириллицу знал. Звали его Карл Портер. Нам это показалось знаковым, и мы сказали Карлу, что его фамилия означает сорт русского пива. Он не поверил. Но мы показали ему бутылку «Балтики-6» с этикеткой, а читать русские буквы он умел.

Как-то я пригласила Карла на русскую дискотеку. Там он научил меня пить коньяк с кипятком, чем сильно удивил барменшу. В бокал наливается на два пальца коньяку, а потом на два пальца кипящей воды, да-да, boiling water, и выпивается быстро. Действительно, вкусно. Хотя это не грог и не пунш, а просто коньяк с кипятком.

На этой дискотеке он познакомился с другой русской девушкой и за ночь успел в нее влюбиться. А днем ему нужно было улетать домой. Бедный Портер писал ей печатными буквами на всем подряд: «Я тебя лубю» и сел в самолет с разбитым сердцем.

Была в шанинской тусовке Саша Левина, тоже ездившая в Штаты по программе Camp America. Она приобрела маленькую убитую квартирку на первом этаже, но рядом с метро, и вписывала там разных людей. Несколько месяцев там обитала китаянка.

Эту китаянку Саша увидела в метро и спасла от ментов. Бедная девушка жалась к мраморной колонне, в легком платьице и босоножках зимой, и совсем не говорила по-русски, а хищные менты уже слетелись на легкую добычу. Добрая Саша вырвала ее из цепких лап, снабдила одеждой и поселила в новой квартире.

Со временем китаянка выучила несколько русских слов, и одним из первых было «кильки». Ей чрезвычайно понравились наши томатные консервы – еда котов и алкоголиков.

Однажды я лично провела эксперимент: открыла банку рижских шпрот и кильку, предложила ей на выбор:

- Что ты больше любишь?

Она кротко улыбается:

- Кильки…

Не мешало, однако, выяснить, как она попала в таком виде в московское метро. Нашли где-то китайцев, они с ней поговорили. История оказалась в духе индийского кино: у нее брат уехал в Россию на заработки и пропал, а она отправилась его искать. Рассудила, что искать надо в Москве. Пока добралась до столицы, деньги кончились, документы куда-то подевались, и наступила зима. А трудный русский язык не выучился.