Татьяна Козырева - Прикольные случаи из моей практики / Стремные случаи из моей практики

Соотечественникам удалось выяснить, что у нашей героини есть знакомые в Петербурге. Каким-то образом удалось ее туда переправить, этот процесс я не отследила. В Питере ей выправили документы и отправили на родину. А брат так и не нашелся.

На одном сейшене, уже не помню, каком, познакомился со мной панк. И зазвал на дискотеку, где вход бесплатный. Я согласилась, и музыка, вроде, ничего была. Вот он меня спрашивает:

- Выпить хочешь?

- Давай.

Не спросив, чего именно я хочу, кавалер исчез. Через десять минут появляется:

- Нету ничего.

- Как это? Вижу, бар работает.

- При чем тут бар?

Смотрим друг на друга, глазами хлопаем. До меня доходит:

- Так ты куда ходил?

- Как куда? По столам ништяки искал. Нету.

Ладно, наплясались, провожает он меня домой. Заодно на вписку напросился. Идем по улице, панк спрашивает:

- Жвачку хочешь? Свежую, не жеванную.

Я, уже наученная, говорю:

- Не хочу.

- Зря. А я хочу.

Нагибается и подбирает с тротуара подушечку, уронил кто-то.

А потом он полночи грузил меня жалобами на своих предков: какие они у него прямо как фашисты, и как он их ненавидит. Но живет с ними и ест за их счет. А спал он принципиально на полу без пенки, чему я была рада. Но отчего-то этот панк совсем не вонял. Видно, не успел надушиться перед выходом в свет.

Имени тогдашнего моего напарника даже и упоминать не хочется (это про него сказано в пафосном посвящении) – но история была забавная, а из песни слова не выкинешь. Это был фрязинский водник Юрий Борисов, и тогда я еще не столкнулась с его общественно-опасной сутью и считала его человеком. А внешность у него, надо сказать, напоминающая неопределенное «лицо кавказской национальности» – четверть еврейской крови. В Москве иногда документы спрашивают, когда у него отрастает черная борода.

После очередного кавказского сплава (в походе борода отросла) мы потусовались в районе Кавминвод, напились минеральных вод, искупались в пятигорском Провале и теперь направлялись в сторону Абхазии. Вход в Провал, как это ни странно, бесплатный: нет нынче достойного продолжателя дела Остапа Бендера. А вода из него вытекает по трубе под дорогой и льется вниз, образуя теплые минеральные водопадики. В них купается народ. Мы тоже долго купались, я особенно. У меня был купальник, а у Борисова плавок не было. Последние чистые трусы он намочил в провальной воде, и штаны надел на голое тело.

Накупавшись, мы пошли на трассу. Из-за вечного грузино-абхазского конфликта Клухорский перевал «контролировался миротворцами», поэтому мы делали большой крюк по мирным местам, через Невинномысск, Армавир и Майкоп. Полдня уже прошло, и чтобы ехать быстрее, мы разделились.

Еду я, и что-то давно SMSок от напарника не приходит. Наконец отвечает – остался далеко позади, на посту задержали. Когда встретились, рассказал: менты высадили из машины, полтора часа мурыжили, пояс брюк осматривали, странные вопросы задавали – про отношение к религии, к войне вообще и к чеченской в частности. Обыскали рюкзак, нашли мокрые трусы, пахнущие термальной водой. Понюхали, выслушали объяснение – и отпустили.

Следующему драйверу Борисов пожаловался на внимание ментов. А тот и объяснил: оказывается, ваххабиты не носят нижнего белья. Ну, так у них принято.

Тут и я припомнила случай на ростовском посту – ростовские менты особенно вредные. Возвращалась я с Кавказа, все носки грязные были, и я обула кроссовки на босу ногу. Менты ко мне прикопались, и так и сяк, уж не знали, к чему еще придраться. И спрашивают наконец:

- А почему ты без носков?

- Грязные потому что. Дать понюхать?

Нюхать не стали, вопросы тоже перестали задавать. Вот я теперь и думаю: может, тогда меня тоже за ваххабитку приняли?

А это было уже в Абхазии, но не в тот год, а в предыдущий, летом. Мы с Борисовым гуляли вдоль побережья, купаясь и неспешно продвигаясь на юг: Абхазия – страна небольшая.

Под Пицундой нас накрыл последний отголосок муссона, мы спрятались от ливня под навесом кафе и сушили отсыревший состегнутый спальник. А когда он уже почти просох, в потолке кафешки вдруг прорвалась дырка аккурат над спальником и обрушила на него целый поток! Пришлось спать в одном термобелье на голых пенках.

Но затем установилась сухая жара, просто райская. Между Лидзавой и Гудаутой побережье совсем дикое, скалы и маленькие каменистые пляжики, прижимы проходятся по колено в теплой слабосоленой воде, а волны захлестывают до пояса. Ботинки у Борисова совсем прохудились, он взял и вырезал из них тапки. Лазая по скалам, уронил один тапок в воду, его унесло волной. Тогда он зашвырнул и второй тапок в море – добавил в море свинства. А первый тапок волна прибила обратно к камням. Обидно, да?

Людей там нет совсем, полный кайф. Только в одном сакральном месте расположена дача какой-то шишки – не помню, чья. С моря она отгорожена от прочего берега проржавевшей решеткой, которая легко облезается – даже отлива ждать не надо. А наверх ведет металлическая лестница, для законопослушных. Мы не такие, решетку облезли и дальше потопали бережком.

Идем-идем, и нам открывается вид совершенно киношный. Беломраморные лестницы, на них гигантских размеров мраморные же вазы, огромный бассейн с пронзительно-голубой водой (как в кислотном озере, которое я видела на Камчатке), а в нем яхта. Бассейн с морем не соединяется – зачем яхта?

Глазеем, но внутрь не заходим, берегом идем. Тут выскакивает такой же киношный охранник – квадратный, в безукоризненном белом костюме. Страшно обалдевший от нашего вторжения.

Проверять, есть ли у него киношное оружие, мы не стали. Глазки потупили, честно говорим: гуляем вдоль берега. Чье это частное владение, не знаем. Охранник никому ничего сообщать не стал, но непреклонно препроводил нас на выход. Не туда, откуда мы пришли, а через несколько калиток в решетчатых заборах, которые открывал электронным ключом и запирал за нами. Последняя дверь была в глухом железном заборе высотой в два наших роста, она вела наружу. Больше ничего интересного нам увидеть не удалось. Других людей тоже не встретили.

Пришлось обходить дачу по лестнице. От ступенек из железных прутков рябило в глазах, ноги устали подниматься в гору. На полпути кверху образовалась асфальтовая дорога очень хорошего качества, она вела к большим воротам. По ней навстречу нам проехали два джипа (мы забились в кусты), для них ворота открылись, и мы увидели, какой там шлюз для машин – как на погранпосту. И множество охранников стоят, вытянувшись по стойке смирно.