Татьяна Козырева - Девушка с веслом

Майские праздники 2005 года раз в кои-то веки получились у меня без серьёзного водного похода. Поход готовился, но обломался. На первые майские я просто выбралась с обломавшимися участниками и новым котом в лес, а на вторые – мы поучаствовали в мероприятии под кодовым наименованием «лесосплав».

Юрик Евдокимов, всегда имеющий наполеоновские планы, на этот раз решил построить плот из брёвен и на нём сплавиться. Разрекламировал мероприятие. Куча знакомого народу изъявила желание попробовать экзотики. Юрик нашёл эксперта-консультанта, узнал, как делать греби, как скреплять брёвна и какие именно. Под конец спросил:

- А сколько человек выдержит плот метров пять на восемь?

- Человека три, ну, четыре. А вас сколько?

- Тридцать…

Пришлось план корректировать.

Есть в Новгородской области речка Мста, с порогами для байдарок. Там мы соорудили плот на базе шести катамаранных баллонов, настелили палубу из досок, установили тент от дождя и три флага, загрузили 26 человек, кота, 3-месячного ребёнка, гитару, 3 велика на корму... и управляли длинными гребями. Такой вот экстремальный сплав.

Капитан Борисов, посадивший меня на кат в 1998 г., говорил, что достиг просветления: может на воде спать. Он громко храпел, но на редкие звучные команды моментально рефлекторно просыпался. А просыпаясь, играл на гитаре.

На порогах, как водится, тусовались каякеры. Завидев наше сооружение, они бросали всё и хватались за фото- и видеокамеры.

Мой новый кот Хуан Нянь Мао, сын кошки Зои Ященко (группа «Белая Гвардия»), тоже обнаружил охоту к перемене мест. В полугодовалом возрасте он уже заделался крутым водником: мстинские пороги ходил. С нами была пара байдарок, он и в них покатался. А участок с гордым названием Большой Порог преодолел на плоту, у меня за пазухой. Со страху понаделал мне дырочек в брызговухе.

Тогда мы и сошлись с Борисовым снова. Что впоследствии привело к катастрофе, но об этом потом. В июне мы с ним гуляли по Абхазии и наблюдали знаменательную картину.

Маленькая, но живописная речка Псырцха около заброшенной ж/д станции образует озерцо. По этому озерцу, стоя на старом педальном катамаране, плыл мужик. Педали с увеселительного девайса давно были сняты, и передвигался мужик, толкаясь от берега косой. Которой траву косят.

Мы сначала просто посмеялись, а потом переглянулись: ведь это же смерть! Причём наша смерть, катамаранная!

Смех смехом, а через некоторое время случилось так, что из-за этого самого Борисова со мной приключилась настоящая духовная смерть. Потому что собственную живую душу он сознательно похоронил под безразличием. А я пыталась оказать помощь и погибла сама, как иногда бывает со спасателями. Кто не испытал подобного (не дай Бог!) или не видел у других, тот судить не может. И нечего недоверчиво фыркать.

В шанинском сборнике я описала первую мою гонку за поездом, а их у меня было несколько. Странная карма, просто рок какой-то: все походы как походы, а как на воду – по любым, самым дурацким, причинам не попадаю в поезд, а если и попадаю, так меня высадить хотят: по чужому билету однажды ехала.

В последний раз на Чулышман мы втроём везли барахло команды из 15 человек, а остальные самолётом летели. Времени у них нет, шибко деловые. Так я за час до отправления присвистела – и тогда, для компенсации, другой из троих застрял в пробке! Как раз Борисов.

Барахло нам подвозили на двух машинах. Когда Борисов отзвонился из застрявшей в пробке маршрутки, одна машина ушла уже далеко, и драйвер возвращаться не пожелал. Хотя его же вещи в поезде ехали – странное представление о корпоративной этике, на мой взгляд. Зато другой драйвер повёл себя достойно: без колебаний вернулся, зацепил Борисова с его рюкзачищем и веслом (это уж как водится – по правилам гонки…) и пустился в погоню.

Из Москвы поезд выезжал быстрее машины: на рельсах пробок нет. В Московской области мы возбуждённо перезванивались, потом стали SMSиться. Я чувствовала себя странно в противоположной роли – не догоняющей, а догоняемой. Мы вдвоём с Эмином следили по карте, строили предположения. Проводника мы предупредили, чтобы сохранил место.

Первая остановка была в Ростове Великом – эх, туда наши опоздали на 10 минут.

Но на трассе машина имеет преимущество в скорости. Борисов догнал поезд на Ярославском вокзале. В смысле, на вокзале г. Ярославля.

Драйвера Олега с женой Наташей мы потом премировали – каким-то предметом снаряжения. И за бензин, конечно, заплатили. Хотя они отказывались.

Алтайская река Чулышман, как известно, беспредельная – «шестёрка». Я так, по берегу бродила, красивости снимала на видео-фото и аптечку иногда применяла. Травмы у народа, конечно, были, но не криминальные. Очень страшно, когда сам не участвуешь. Когда работаешь сам, бояться некогда, а с берега стрёмно. Как меня когда-то учили: стоишь на страховке – от тебя зависит жизнь товарищей, а стоишь на съёмке – твоя задача, чтобы рука не дрожала, когда твои друзья гибнут в пороге.

У нас было две группы: водная и сухопутная. В последнюю входили драйвер «шишиги» сопровождения, его напарник, ловивший нам рыбу, пара девушек на смену – если кто-то из катамаранщиков выйдет из строя. А ещё были родители девушки, которая почти весь маршрут на двойке профигачила. Вот уж кому мало не показалось... всем троим. Родители – те самые Олег с Наташей, которые догнали поезд. Дочь Олеся учится в Швейцарии, на родину в поход приехала, а предкам же пообщаться хочется. Олег имел некоторый опыт сплава, а Наташа нет. Но она оказалась прекрасным мудрым завхозом. И фотограф в сухопутной группе был, с мерзким характером, но фотки сделал обалденные.

У меня всего лишь мужик был на воде, и то сердце замирало, а у них – дочь. Мне рассказывали о девушке, которая, отчаявшись отговорить своего мужчину идти опасный порог, порезала ему баллоны. Той ситуации я не видела, судить не берусь. А здесь – всё было в пределах подготовленности экипажей, а часть порогов благоразумно обнесли. Но всё же эти родители заслуживают восхищения. Взрослой дочери, да ещё с таким характером, конечно, фиг что запретишь. Но могли бы ныть, качать права – ничего подобного не было.