Витус Беринг - Камчатские экспедиции

Но оказался в команде его такой великий голод, что принуждены были есть сумы, ремни и сапоги свои, однако между тем в Охотск он прибыл. В начале февраля 1727 года возвратился он на реку Юдому для взятия там остальной части своего груза.

Но понеже и тем всех припасов перевести еще не можно было, то напоследок все благополучно перевезено вспоможением третьей партии, отправленной из Охотска с конями. После сего июля 30-го дня приехал и лейтенант Чириков из Якутска с остальной частью провианта.

Между тем построено в Охотске судно и названо «Фортуною», которое 30 июня под командою лейтенанта Шпанберга пошло в море, чтоб нужнейшие судовые припасы и корабельных плотников перевести в Большерецкий острог. Сие судно возвратилось назад со старинным судном, оставшимся от 1716 года, когда морской ход между Охотском и Камчаткою был начат.

По сем вступил в путь августа 21 дня и капитан Беринг с лейтенантом Чириковым. Сентября 2-го дня вошли они в устье Большой реки, а следующею зимою отправились с лейтенантом Шпанбергом из Большерецкого в Нижний Камчатский острог. Корабельные же плотники для рубки леса на судовое строение посланы были туда наперед еще летом.

Съестных припасов и судовых материалов взяли они с собой такое число, сколько потребно им показалось, но провоз оных из-за тамошней трудной езды на собаках происходился весьма медленно. При Нижнем Камчатском остроге заложен корабельный бот апреля 4 дня 1728 года и июля 10 дня под именем бота «Гавриила» на воду спущен.

Как оный снабжен был всякими потребными судовыми и съестными припасами на 40 человек на год, то не умедлили главное намерение всего пути оставшимся морским ходом произвести в действо.

По сему капитан Беринг, выйдя июля 20-го дня упомянутого года из устья реки Камчатки в море, держал курс свой на северо-восток, следуя по камчатским берегам, которые по большей части были в виду. Притом старался он сии берега точно означить на карте, что ему и удалось нарочито.

По крайней мере, не имеем мы другой, кроме его, лучшей оным берегам карты. Августа 8-го дня, как они находились под 64 градусом и 30 минутами высоты полюса, подъехали к боту 8 человек чукчей в байдаре, сделанной из тюленьих кож, для проведывания, на какой конец производится сие кораблеплавание.

С ними разговор происходил через коряцкого толмача, и призваны были они на судно, почему, во-первых, один на двух надутых тюленьих кожах, к шесту привязанных, к судну приплыл, за коим потом следовали и прочие на байдаре. Капитан, наведываясь о положении дальних берегов, услышал от них, что после сего берег поворотится на запад.

А о находящихся против оного островах или берегах спрашивал ли или нет, о том не показано в рапорте капитана Беринга, из коего я выписал сие известие. Может быть, что о сем ему на мысль и не пришло, потому что он не знал о том, что прежде его происходило, и, следовательно, не мог он догадаться, что матерая земля американская столь близка.

Он услышал только об острове, близ берега лежащем. Сей назвал он по святому Лаврентию, ибо было 10 число августа, в день памяти сего святого, когда мимо сего острова проехал, не видав на нем ничего, кроме рыбачьих шалашей чукотских.

Наконец августа 15-го дня пришли они под 67 градус 18 минуту высоты полюса к носу, за коим берег, как помянутые чукчи показали, простирался к западу. По сему заключил капитан с немалою вероятностью, что он достиг самого края Азии к северо-востоку, ибо ежели берег оттуда непременно простирается к западу, то нельзя Азии соединяться с Америкою. Следовательно, он данную ему инструкцию исполнил.

Чего ради предложил он офицерам и прочим морским служителям, что время назад возвратиться. А ежели-де ехать еще далее к северу, то надлежит опасаться, чтоб не попасть в лед нечаянно, из коего не можно будет скоро пробиться. В осеннее время бываемый густой туман, который уже и тогда наступал, свободный вид отымет.

Буде же повеет ветер противный, то-де не можно будет того же лета возвратиться на Камчатку. Также неудобно будет и зимовать в сих странах, как для известного в лесах недостатка, так и для того, что народ чукотский не приведен еще в подданство Российской державы и что находятся везде по берегам каменные утесы, между коими ни отстоев, ни пристани не ведомо.

Правда, что обстоятельство оное, на коем капитан Беринг рассуждением своим утверждался, было без основания, ибо после того уведомленность, что сей мыс, от которого он возвратился, есть тот, что жители Анадырского острога по находящейся на нем каменной горе, вид сердца имеющей, Сердце-камень называют, а за ним берег хотя поворачивается к западу, но сим поворотом составляет только большую губу, в средине которой, по вышепоказанному объявлению казака Попова, обретается камень Матколь, а оттуда берег простирается опять к северу и к северо-востоку до 70 градусов высоты полюса и больше, где лежит настоящий Чукотской Нос, наподобие большого полуострова.

И там только можно бы было сказать с основанием, что обе части света между собой не соединяются, однако сего никто не мог тогда знать на судне.

Ибо прямые известия о чукотской земле и о Чукотском Носе вышеупомянутым образом получены не прежде, как через мои географические исследования в 1736 и в 1737 годах, в Якутске учиненные. Довольно того, что в самом деле не погрешено и что действительно Азия от Америки узким проливом, Ледовитое море с Южным соединяющим, отделяется.

Итак, наши мореплаватели назад возвратились, на котором пути ничего достопамятного не случилось, кроме что августа 20-го дня приехавшие к судну 40 человек чукчей в четырех байдарах привезли им в подарок оленьего мяса, рыбы, свежей воды, лисиц и белых песцов, также и моржовых зубов, напротив чего даны им иглы, огнива, железо и другие подобные сим вещи. Августа 29-го числа из-за густого тумана и сильного ветра стали на якоре у берегов камчатских.

На другой день ветер утих, но при поднимании якоря канат изорвало, и якорь оставлен в море. Сентября 20-го дня, возвратившись к реке Камчатке, шли по ней вверх и зимовали опять в Нижнем Камчатском остроге.

Там слышали они неоднократно от камчатских жителей разговоры и рассуждения, которые довольно важны казались, чтоб возбудить у них внимание, ибо по оным бесспорно следовало, что надлежит быть в близости матерой земле к востоку, которую должно было им проведать и следовать подле берегов оной.

Сами они в пути своем приметили, что не было столь широких и высоких волн, каковые обыкновенно бывают на пространном море. Они видели плавающие по морю деревья сосновые, коих не растет на Камчатке. Они слышали и другие многие таковые признаки о матерой земле, в близости находящейся, о коих предъявлено уже выше в своем месте.