Василий Юнкер - Путешествия по Африке

Охота на саранчу

Вследствие недостатка носильщиков мне пришлось задержаться на один день у Тото. Затем я отправился дальше в юго-западном направлении, а в последние два дня прямо на юг к Мбиме. После большого дневного перехода мы прибыли к вождю Янго. Здесь мы заночевали и 5 января достигли местожительства вождя Балиаги. Дорога, во второй ее половине, проходила по низменной, холмистой, обильно орошенной местности, где перемежались болота и ручьи с чистой водой с террасовыми лесами. Неожиданно меня там встретил мой слуга Дзумбе, которого послал Бондорф и который, узнав у Мбимы направление моего пути, поспешил мне навстречу. Сообщения Бондорфа, однако, были для моих ближайших планов неободряющие, так как много малых вождей Сасы пока еще не желали подчиняться Кипе. В стране — докладывал Бондорф — царят недовольство и разлад, и Кипа с трудом сможет достать носильщиков. Дзумбе сообщил далее, что только часть нашего багажа доставлена от Ндорумы к Мбиме, многое еще находится в дороге, и Фараг’Алла снова испытывает затруднения с носильщиками. Получив эти известия, я поспешил прямо к Мбиме, не выполнив своего намерения посетить Мбеллеби, одного из братьев Ндорумы.

Я уже раньше узнал кое-что о судопроизводстве и наказаниях у азанде. Теперь я случайно имел возможность лично убедиться, что за совращение женщины, за измену отсекали различные части тела, например пальцы. Подобному наказанию подвергся, в частности, азанде, который привел ко мне Дзумбе. У него были отрублены все десять пальцев. Подобные наказания были раньше более частыми, но я имел еще много случаев видеть эти увечья. У азанде это наказание применяется также за воровство, благодаря чему последнее случается здесь редко. И действительно, меня азанде никогда не обкрадывали, в противоположность мангбатту и абармбо. Уши, нос, даже губы также отрезаются в наказание или из мести, но отсечение пальцев практикуется чаще всего. Мужчины при этом большей частью лишаются всех трех суставов пальцев, тогда как женщины обходятся зачастую потерей кончиков пальцев.

Короткий переход привел нас от Янго, управляющего самостоятельно округом между районами Тото и Мбеллеби, в область Балиаги. 6 января мы, после часового перехода, достигли селения вождя Ябикумбало, откуда я, несмотря на мое нетерпение, смог снова выйти только на следующий день с новыми носильщиками к Мбиме. В последний день, 7 января, мы шли от Ябикумбало на юг, на расстоянии часа пути от Уэре. У Лакримы Уэре представляет собою только небольшой ручей, здесь же это уже река в пятнадцать шагов ширины и несколько футов глубины. В одном месте было даже настолько глубоко, что одна служанка утонула бы, если бы ее вовремя не вытащил носильщик. На юг от Уэре простиралась необитаемая местность с плоскими, каменистыми возвышенностями, нигде, однако, не переходившими в холмы, так что и там характерным является волнообразный рельеф. Плотность населения здесь повсюду меньше, чем в густонаселенных областях Уандо и Нгериа. Речки и болота, которые мы перешли в последний день пути, имеют направление к Уэре на северо-запад.

Восьмого января Бондорф вернулся с последней поклажей от Гангуры к Мбиме и лично подтвердил все, что писал мне о своем путешествии с Кипой. Это укрепило меня в решении не посылать туда тридцати резервных тюков, а отправить их на одну из северных станций южнее Мбому, к Рафаи или к Сасе. Дорога туда шла на север от Бадинде через землю Япати; с первым я лично наладил дружеские отношения, со вторым завязал их через посланцев, так что мог рассчитывать на их большую помощь в продвижении вещей. Но это было делом Бондорфа, я же оставался при прежнем решении поехать с большой частью поклажи на продолжительное время к Бакангаи, куда должен был прибыть и Бондорф после выполнения данного ему поручения. Я научил его снимать и записывать путь, чтобы использовать для составления карты также путешествия, совершаемые им одним. Снабженный часами и компасом, он действительно привез записи своего последнего похода, которые я обработал и наиболее интересное в географическом отношении внес в эту книгу; Путешествие с Кипой привело Бондорфа от первого лагеря Земио у Палембата после восьмидневного похода на запад южным окружным путем к Уэре. Этим было доказано, что Уэре, которая по другую сторону 26-го градуса восточной долготы от Гринвича достигает 150 футов ширины, не впадает ранее в Уэле. Точнее определить место ее впадения в Уэле-Макуа я смог лишь во время моего более позднего путешествия к Макуа. По дороге Бондорф в основном пересек реки, текущие с юга в Уэре, но на самом южном отрезке похода пересек также несколько притоков Уэле-Макуа, на водоразделе которых местность отличается непрерывными рядами холмов.

Наконец, 14 января Дзумбе с тридцатью тюками и 17 января Бондорф отправились к вождю Бадинде. В тот же день мой слуга вышел с двадцатью двумя тюками к вождю Палембата. Весьма удобно передвигаться в сухое время года. Промокания вещей нечего было бояться, а для защиты от термитов слуга, сопровождавший вещи, должен был на остановках под багаж подкладывать дрова. У Мбимы мы истребили часть своих продуктов, опасаясь, что они испортятся от длительного хранения. В макаронах и хартумском буксмате, например, уже гнездились маленькие черные насекомые. И как раз в это время мы могли бы хорошо жить, питаясь продуктами этой страны. Урожай был собран, телебун убран в хранилища, и во многих местах висел небольшими пучками для просушки кунжут. Также был собран другой, содержащий масло, плод Hyptis spicigera, семена которого похожи на наш мак; он содержит, однако, меньше масла, чем кунжут. Hyptis — губоцветное растение, доходящее до двух-трех футов высоты, с невзрачным цветком, — особенно много разводится у азанде. Его растирают либо толкут, варят и едят с излюбленной приправой — соусом из зелени. Другие продукты, как сладкие бататы, маниок и ямс, выкапывавшиеся из земли только по мере надобности, еще находились в поле, потому что, особенно бататы и маниок, на воздухе портятся в течение нескольких дней. Клубни ямса хорошо сохраняются неделями.

Ночи в это время были довольно свежие, так что мы охотно укрывались двумя одеялами. Поразительно, как скоро кожа северянина становится в жарком климате чувствительной к разнице температур.

Девятнадцатого января я опять отправил тридцать тюков, а двадцать первого января с последним багажом последовал за ними к Палембата. В этом путешествии меня сопровождали слуги: Фараг’Алла, новопринятый ньям-ньям по имени Ренси, маленький динка Фараг и Белал, примкнувший к нам у Бинзы. Мы шли к Палембата по той же дороге, что и в августе прошлого года. Я вторично вел работу по съемке маршрута с целью контроля. К моему удовлетворению, обе мои съемки совпадали.