Тим Северин - По пути Синдбада

Такой способ ориентирования в море известен как «плавание по широте». Способ этот был значительно развит ибн-Маджидом, который умел определять широту не только по высоте Полярной звезды, но и по высоте других звезд (когда Полярная звезда была не видна) — к примеру, по высоте звезд Южного Креста, что, правда, было не особенно сложно. Однако в отдельных случаях ибн-Маджиду приходилось измерять высоту пары навигационно взаимосвязанных звезд, что заставляло его учитывать и характеристики текущего лунного месяца. В своих трудах ибн-Маджид также поясняет, как учитывать изменения в высоте Полярной звезды, как держать курс при сносе корабля ветром, какие знаки говорят о приближении земли. Он прекрасно знал рельеф побережья, вдоль которого ходил. Ибн-Маджид, правда, не знал, как определять долготу, но это не имело для него большого значения. Он ходил в основном в Китай и обратно — с запада на восток и с востока на запад, и главным для него было придерживаться нужной широты. Кроме того, ибн-Маджиду были известны широты, на которых находятся наиболее крупные азиатские порты, что помогало ему определять местоположение корабля [32] При определении местоположения корабля с помощью дощечки с отверстием и пропущенного через него шнурка, когда за основу берутся широты известных портов, на шнурке делается несколько узлов, обозначающих эти широты. Пользуясь этим приспособлением, штурман берет конец шнурка в зубы, фиксирует в отверстии требуемый узел, натягивает шнурок и, совместив нижний край дощечки с горизонтом, запоминает положение Полярной звезды. Если она выше верхнего края дощечки, то порт, обозначенный зафиксированным узлом, расположен южнее, если ниже, нужно идти на север. Если Полярная звезда и верхний край дощечки совпадают, судно — на искомой широте. .

Не удивительно, что ибн-Маджид считался прекрасным штурманом, он ведь был муаллимом — штурманом высшего ранга. Арабские штурманы делились на три категории. Штурманом низшего ранга считался специалист, способный вести корабль вдоль береговой линии, обходя мели и рифы. Штурман среднего ранга мог успешно вести корабль к определенному порту, временами уходя в открытое море от линии побережья. А вот муаллим мог вести корабль в открытом море, совершая весь переход вне видимости земли, при этом он был способен вести корабль от любого порта к любому порту, ориентируясь лишь по звездам и не сбиваясь с курса даже при самых неблагоприятных условиях плавания. Ахмед ибн-Маджид был муаллимом. Достоверно известно, что он вел корабль Васко да Гамы от Африки к Индии. Когда этот португальский мореплаватель обогнул мыс Доброй Надежды и пристал к побережью Восточной Африки, он нанял оказавшегося там ибн-Маджида, чтобы тот привел его корабль в Каликут на Малабарском берегу Индии. Такой переход для арабских и индийских муаллимов был делом обычным, не представлявшим труда.

Устройство, с помощью которого арабские мореходы определяли местоположение корабля, называется камаль. Изготовив это приспособление, я быстро научился им пользоваться. Но смогут ли им пользоваться другие члены команды? Некоторые из них попытались определить местоположение нашего корабля, определив высоту Полярной звезды. Выяснилось, что правильный результат получают лишь люди одного со мной роста. У других результаты вычисления варьировались с различной погрешностью. Ответ на эту неясность я нашел в труде ибн-Маджида. Он пишет, что в созвездии Капелла есть две яркие звезды, расстояние между которыми составляет четыре исбы. По словам ибн-Маджида, изготовив камаль, следует проверить, соответствует ли расстояние между этими звездами нужной величине. Если соответствует, камалем можно производить измерения.

Меня также интересовало, пользовались ли арабские мореплаватели во времени ибн-Маджида компасом. Я полагал, что в XV веке компас не был в диковину, но в текстах, которые я изучал, о нем не говорилось ни слова. Я побеседовал на эту тему с Салехом, служившим на флоте. Он мне рассказал, что компас используется арабскими моряками, но только этот прибор выглядит иначе, чем компас, которым пользуются европейские моряки. Оказалось, что на арабском компасе румбы носят названия звезд, а арабские моряки, прокладывая путь кораблю, руководствуются путеводными звездами, следя за их перемещениями на небе. Надо сказать, что и некоторые члены моего экипажа могли удерживать корабль на курсе, руководствуясь положением звезд. Днем, естественно, они держались на курсе, наблюдая за солнцем.

Меня также интересовала и скорость хода «Сохара». Я поручил заняться этим вопросом Роберту Муру, Джону Харвуду и Эндрю Прайсу. Измеряя скорость «Сохара», они весело провели время, вооружившись рулеткой, секундомером, калькулятором и дюжиной апельсинов. Для начала они точно измерили длину нашего корабля. Затем Роберт, ходивший в тюрбане, напоминавшем чехол для чайника, уселся на нос и, крикнув «Пошел отсчет!», бросил в море кусочек желтовато-оранжевой кожуры апельсина. Джон включил секундомер. Кожура стала перемещаться к корме. «Стоп!» — подал команду устроившийся на голове руля Эндрю, как только кожура проплыла мимо него. Джон записал показания секундомера. Опыт повторили несколько раз. Затем Джон, произведя вычисление на калькуляторе, доложил:

— Капитан, скорость «Сохара» — 4,38 396 узла. Возможна некоторая погрешность.

— Кому апельсины? — крикнул Роберт. — Прошу! У меня уже очищенные.

Шумы, сопровождавшие движение нашего корабля, о которых я вкратце упомянул в начале повествования, стали обретать отчетливые характеристики. Прежде всего слышался скрип кокосовых тросов, поддерживавших мачты, — тонкий, высокий звук (схожий со звуками, издававшимися другими канатами), который зависел от степени и ритма бортовой качки. Постоянно различался и другой — глухой звук, издававшийся румпелем [33] Румпель — рычаг у руля для управления им. и штуртросами [34] Штуртрос — трос, соединяющий румпель со штурвалом. , звук, следовавший за каждой волной, прокатывавшейся под судном. За ним — если рулевой перекладывал румпель — слышался тихий гул блоков. С высоты доносился шепот рангоута, вызывавшийся трением реев об мачты. С нижней палубы доносился скрип досок корпуса. Да и весь корабль, содержавший большое количество деревянных соединений, казалось, бубнил свое. В моей каюте даже слабое изменение ветра или скорости можно было почувствовать, не выходя на верхнюю палубу. Шипение и плеск волн говорили о скорости, а угол крена определялся каплями забортной воды, которая просачивалась сквозь щели в незаконопаченных досках.

В первые дни нашего путешествия на палубе корабля царил жуткий беспорядок. Загромождая проходы, на палубе громоздились разнообразные ящики, коробки, мешки, повсюду вперемешку с кастрюлями и одеждой валялись бухты канатов и связки различных тросов. Арабские дау печально известны царящим на них ужасающим беспорядком, но мне показалось, что «Сохар» их переплюнул. На такелаже сушились набедренные повязки, рубашки и полотенца, на люках лежали сетки с овощами и фруктами, бобины с лесой путались под ногами.