Жюль Верн - История великих путешествий. Том 1. Открытие Земли

Как только инка приблизился к испанскому лагерю, навстречу вышел с переводчиком священник Висенте де Вальверде, получивший впоследствии за свое усердие звание епископа. Подойдя к перуанскому властителю с распятием в одной руке и с молитвенником в другой, отец Вальверде произнес длинную речь.

Он начал с сотворения мира, изложил сказание о потопе и грехопадении, поведал монарху историю Иисуса Христа, растолковал догматы христианской веры, сообщил о могуществе римского папы и о том, что папа Александр отдал во владение испанскому королю все страны Нового Света и, наконец, предложил Атагуальпе перейти в христианскую веру и подчиниться испанскому королю как своему законному повелителю. Если инка немедленно подчинится, заявил Вальверде, то испанский король возьмет Перу под свое покровительство и позволит инке продолжать царствовать. Отказ от повиновения чужеземцам повлечет за собой опустошительную войну и страшную месть.

Вот уж действительно необыкновенная встреча и по меньшей мере странная речь, тем более что красноречие священника было потрачено впустую! Да и вряд ли он мог надеяться убедить Атагуальпу в правоте христианских догматов. Ведь переводчик, плохо владевший испанским языком, не в состоянии был передать даже приблизительно смысл его проповеди! Но все-таки самое главное Атагуальпа понял: наглые требования, предъявляемые ему чужеземцами. Особенно его возмутили угрозы и все то, что касалось его власти. Ответ Атагуальпы был преисполнен негодования.

Инка заявил, что он хозяин в своей стране и не понимает, как могут ею распоряжаться без его согласия; он вовсе не намерен отречься от веры своих отцов и принять другую, не знакомую ему религию, о которой он услышал здесь впервые; что касается всего остального, то он ничего не понял; во всяком случае, все это для него чрезвычайно ново и он хотел бы услышать, откуда Вальверде узнал все эти истории.

— Из этой книги, — ответил священник, протянув ему Евангелие.

Атагуальпа взял книгу, с любопытством перевернул несколько страниц и, приложив к уху, сказал:

— Она ничего мне не говорит! — С этими словами он бросил ее на землю.

Это послужило сигналом к битве, вернее, к резне. Аркебузы и мушкеты были пушены в дело, всадники ринулись вперед, пехотинцы с мечами в руках набросились на ошеломленных перуанцев. Началось всеобщее смятение. Индейцы стали разбегаться во все стороны, даже и не пытаясь защищаться. Несмотря на то, что телохранители Атагуальпы сгрудились вокруг носилок, заслонив их своими телами, Писарро прорвался вперед, рассеял испуганную свиту и, схватив инку за длинные волосы, сбросил его с носилок.

Только ночь положила конец побоищу. Четыре тысячи перуанцев полегли на месте, еще больше было ранено и три тысячи взяты в плен. То, что произошло, не может быть названо сражением. Это была хладнокровная, заранее задуманная резня. Подтверждается это также тем фактом, что испанцы не понесли никаких потерь. Из всех нападающих был ранен только один человек — сам Писарро, да и то своим же солдатом, который неловко замахнулся мечом.

Добыча, собранная с убитых и в резиденции инки, превзошла самые смелые ожидания испанцев. Количеству собранных богатств соответствовал, конечно, и восторг завоевателей.

Сначала Атагуальпа переносил свое пленение довольно спокойно, тем более что Писарро, по крайней мере на словах, делал все возможное, чтобы облегчить его участь. Вскоре, заметив необузданную алчность своих тюремщиков, инка предложил за себя выкуп: он обещал наполнить комнату длиною около шести и шириной в четыре метра золотыми вазами и всевозможными изделиями из золота до такой высоты, какую достанет его рука. Писарро сразу же согласился. Тогда пленный инка разослал по всем провинциям гонцов с необходимыми распоряжениями, которые были незамедлительно и безоговорочно приняты к исполнению.

(Гуаскар, узнав, что испанцы обещали после получения выкупа вернуть Атагуальпе свободу, прислал сообщить Писарро, что если он покончит с Атагуальпой, то получит вдвое больше золота, чем мог предложить ему незаконный правитель Перу. Но Атагуальпа сумел предотвратить свидание Писарро с Гуаскаром. Инка подослал тайно своих приверженцев к брату, и те утопили его в реке Андамарке.

В то время как перуанцы собирали золото для выкупа своего монарха, Писарро, воспользовавшись тем, что войско Атагуальпы было уже расформировано, послал Эрнандо де Сото с пятью испанцами в город Куско, чтобы они «помогли» доверенным лицам инки собирать золото, а своего брата Эрнандо направил во главе небольшого отряда в город Пачакамак, где находились две святыни перуанцев — храм Солнца и храм Создателя вселенной. Эрнандо Писарро не только разграбил оба храма, но и привез с собой в Кахамарку перуанского военачальника Чалькучиму, заявив ему, что его якобы желает видеть Атагуальпа. Тридцатитысячное войско Чалькучимы, оставшись без командира, быстро распалось. Таким образом, испанцам удалось одержать еще одну крупную победу.

Между тем Альмагро с большим трудом снарядил в Панаме вспомогательную экспедицию. В феврале 1533 г. он привел в Кахамарку сто пятьдесят пехотинцев и пятьдесят всадников. Но прибыл он слишком поздно, и помощь его была уже не нужна. Тем не менее по условиям договора он имел право на третью часть добычи. Писарро уговорил его взять меньшую долю и решил начать дележ, не дожидаясь, пока комната наполнится золотом до отметки на стене. Почти все художественные изделия были переплавлены в слитки. Общая стоимость золота, за вычетом пятой части в пользу испанского короля, составила 1326539 песо. Такого огромного выкупа не платил до того времени ни один монарх.)*

Этот результат резни и грабежа был торжественно разделен между участниками экспедиции в день святого Якова, покровителя Испании, после благодарственной мессы. Какое отвратительное смешение благочестия и подлости, столь обычное в те времена диких суеверий и безудержной алчности!

На долю каждого всадника досталось по 8 тысяч песо, а пехотинцы получили по 4 тысячи песо золотом. Этим можно было заткнуть рты самым требовательным, учитывая, что поход был не долгим и не утомительным! Многие авантюристы, желая насладиться своим неожиданным богатством, стали проситься домой. Писарро охотно отпускал всех желающих, так как понимал, что слух о быстром их обогащении не замедлит привлечь к нему новых добровольцев. Своего брата Эрнандо он послал в Испанию с известием о триумфе и с королевской долей добычи. Вместе с Эрнандо отправились на родину шестьдесят испанцев. Все они уехали, тяжело нагруженные золотом и нимало не обремененные укорами совести.

Как только Атагуальпа внес последнюю часть выкупа, он потребовал, чтобы его немедленно освободили. Но Писарро не намерен был выполнять свое обещание. Он хотел использовать власть и влияние Атагуальпы в стране, чтобы овладеть всеми богатствами Перу. Кроме того, Писарро подозревал, что инка отдал тайный приказ по всем провинциям собрать войска. Обманутый инка теперь уже не скрывал своего презрения к вероломному завоевателю, не более просвещенному, чем последний из его солдат. Отношения между испанцами и индейцами становились все более напряженными. Солдаты считали, что виноват во всем Атагуальпа, да и Писарро стал склоняться к мысли, что лучше от него избавиться. Чтобы придать очередному преступлению видимость законности, против инки был затеян судебный процесс.