Николай Пржевальский - Путешествия к Лобнору и на Тибет

В направлении, нами пройденном, южный склон Алтынтага имеет всего лишь несколько верст в ширину, и подъем здесь со стороны плато Тибета на перевал к Лоб-нору совершенно незаметен. Вершина этого спуска лежит на абсолютной высоте 11 100 футов. Главная же ось Алтын-тага, обозначенная грядой высоких скалистых (черный известняк, реже мрамор) пиков, проходит верстах в четырех севернее и прорывается узким ущельем, по которому мы спускались. Итти здесь с верблюдами было затруднительно, ибо кое-где боковые стены наноса обвалились и засыпали дорогу; пришлось в нескольких местах ее расчищать. Далее препятствий для движения каравана уже не встречалось. Как долины, так и большая часть склонов верхнего пояса здешних гор засыпаны лёссом. Воды нет, [779]бесплодие ужасное. Из растений встречаются врассыпную лишь Reaumuria, кустарная Artemisia, белолозник? бударгана; изредка по скалам ломонос. Птиц мы не видели вовсе. Из зверей же держатся куку-яманы (Pseudois nahoor) и аргали (Ovis dalai-lamae n. sp.); заходят также дикие яки и дикие верблюды. Снег на южном склоне Алтын-тага лежал только в верхнем поясе, в ущельях и рытвинах северных скатов гор, да и то небольшими пластами.

Через 26 верст от вершины спуска, понизившись почти на 3 тыс. футов, мы пришли на ключевой исток р. Курган-булак или Курган-сай, в то самое место, чрез которое пролегал наш путь в январе 1877 г. Тогда мы продвинулись отсюда еще на 93 версты к востоку, [780]в направлении к г. Са-чжеу. Дорога эта для верблюдов очень трудная; местность бесплодная и маловодная. Но все-таки пройти здесь в названный оазис лучше, чем другим от Лоб-нора путем – чрез безводные пески Кум-таг.

Встретив при входе в ущелье Курган-сай хороший для верблюдов подножный корм, мы остались здесь дневать. В ту же ночь, несмотря на значительно меньшую, чем до сих пор, абсолютную высоту, грянул на рассвете мороз в -29,7 °C. Такого холода мы еще не наблюдали в январе, даже по ту сторону Алтын-тага. Впрочем, лишь только поднялось солнце, температура быстро повысилась и в 1 час дня термометр в тени показывал уже +0,9 °C.

Возле нашего теперь бивуака, на небольшом холме, лежало маленькое, полуразрушенное глиняное укрепление, [781]которое некогда запирало здесь проход. По собранным сведениям, такие же древние заставы встречаются в некоторых других ущельях Алтын-тага.

В следующие затем два перехода мы спустились по Кургансайскому ущелью к выходу из описываемого хребта. Местность понизилась до 5800 футов абсолютной высоты. Сама р. Курган-булак течет прерывисто – то исчезает в почве, то вновь появляется; в окраине же Алтын-тага вовсе пропадает. Вода в этой речке горько-соленая. Накипи льда местами были довольно велики, и для перехода их с верблюдами пришлось, как всегда в подобных случаях, насыпать тропинку землей или песком. Боковые горы того же ущелья, в верхней его части, высоки и скалисты; они состоят из гранита, доломита и роговообманковой породы; в среднем поясе скал меньше, и здесь преобладает мрамор; наружную окраину к стороне Лоб-нора занимают холмы из гальки и лёсса.

Рассматриваемые горы совершенно бесплодны, но по ущелью растут: мирикария (Myricaria germanica var.), которая встретилась нам еще на абсолютной высоте в 9 тыс. футов, вниз же от 7 тыс. футов заменяется тамариском (Tamarix laxa?); футов на 500 отсюда пониже впервые попадается, хотя изредка, разнолистный тополь или, по-местному, туграк (Populus diversifolia). В этом же ущелье найдены: хармык (Nitraria Schoberi), сугак (Lycium sp.), ягодный хвойник (Ephedra sp.), Halostahys caspia в 7 футов высотой, Zygophyllum sp. [парнолистник] (в верхнем поясе), чагеран (Hedysarum sp.), Reaumuria, бударгана; в изобилии тростник (Phragmites communis), который восходит до 9 тыс. футов абсолютной высоты, дырисун, или по-тюркски «чий» (Lasiagrostis splendens), в небольшом количестве; жеруха (Lepidium sp.), Karelinia caspica [карелиния каспийская] и, при выходе из гор, джантак (Alhagi camelorum).

Из зверей мы встретили только обыкновенного волка; видели следы барса, тигра и кабанов. Птиц также нашли немного – кэклика (Caccabis chukar), клушицу (Fregilus graculus), ворона (Gorvus corax), завирушку (Accentor fulvescens), пустынную синичку (Leptopoecile sophiae) и, вероятно, зимующую, горихвостку (Ruticilla sp.). Судя по наносам кустарникового лома на заворотах ущелий, летом в Алтынтаге падают, хотя вероятно изредка, значительные дожди.

Прибытие на Лоб-нор. По выходе из ущелья Курган-сай дальнейший путь наш лежал к западу-северо-западу поперек обширной, покатой от подножия Алтын-тага к Лоб-нору, равнины. Двойным переходом, с ночевкой посредине, прошли мы здесь 52 безводных версты до ключа Ащи-булак. Вначале, верст на восемь от Курган-сая, тянулись глиняные холмы; в их окраине мы встретили место своего здесь бивуака зимой 1877 г. Несмотря на то что с тех пор минуло уже восемь лет, еще хорошо сохранились следы нашей юрты и лежбищ верблюдов; целы были уголья нашего костра и даже оставшиеся тогда лишние дрова.

Почва равнины, по которой мы затем шли, состоит из гальки, лёсса и песка, рыхло насыпанных; местами валяются камни, обделанные бурями в разные причудливые формы, как, например, седел, башмаков, блюдец и т. п. Иногда встречаются протянувшиеся от гор русла, обозначающие собой направление редких дождевых потоков. Сама равнина бесплодна; лишь в районе, ближайшем к горам, врассыпную растут корявые кусты саксаула, Calligonum, Reaumuria и Ephedra [джузгун, реамюрия, хвойник]. Тропинка хорошо наезжена и притом часто обозначена сложенными из камней кучами «обо», иногда весьма большими.

На ключе Ащи-булак, вода которого горько-соленая, мы спустились уже до уровня Лоб-нора, т. е. на 2600 футов абсолютной высоты. Так низко не были от самой Кяхты. Нечего говорить, что теперь стало теплее, хотя в нынешнем году зима на Лоб-норе стояла холодная и даже на несколько дней выпадал снег. До сих пор еще лежали, в укрытых от солнца местах, занесенные лёссовой пылью, снежные сугробики.

От Ащи-булака мы прошли сначала 10 верст до южного берега Лоб-нора, а затем 27 верст вдоль по этому берегу. Местность здесь отвратительная – голый солончак, взъерошенный на своей поверхности, словно застывшие волны. Такая полоса, бывшее дно озера, облегает верст на десять в ширину южный берег Лоб-нора в местности, нами пройденной; к востоку же, вероятно, значительно расширяется. На самом Лоб-норе еще лежал теперь сплошной лед более фута толщиной. Замерзшая полоса чистой, не поросшей тростником воды, протянувшаяся вдоль южного берега названного озера и имевшая в 1877 г. от 1 до 3 верст в ширину, ныне стала более чем наполовину уже вследствие общего уменьшения воды в Лоб-норе. Здесь мы теперь радостно увидели первых вестников ранней весны – небольшое стадо уток и две стайки лебедей. Люди же еще не показывались, хотя по временам из тростников озера поднимался дым, обозначавший присутствие жилья человеческого. Как оказалось потом, лобнорцы вскоре нас заметили, но, не зная, кто идет к ним, попрятались в тростниках. Подозревая это, я послал с последней ночевки вперед переводчика Абдула и урядника Иринчинова (бывших со мной в 1877 г. на Лоб-норе) в д. Абдал, резиденцию лобнорского правителя Кунчикан-бека. Посланные нашли названную деревню совершенно пустой; только после громких приглашений нашего переводчика жители вылезли из тростников. Узнав, в чем дело, они весьма нам обрадовались, поспешно поехали навстречу и даже вынесли только что испеченный хлеб. В сопровождении этой свиты мы сделали еще несколько верст и около полудня 28 января 1885 г. раскинули свою стоянку возле д. Новый Абдал, лежащей в четырех верстах западнее старого Абдала, где мы бивуакировали всю весну 1877 г.