Николай Пржевальский - Путешествия к Лобнору и на Тибет

С выходом теперь на Лоб-нор замкнулась третья линия моих путей по Центральной Азии. Все они ведут в Тибет от разных пунктов нашей с Китаем границы: первый направляется из Кяхты чрез Ургу, Ала-шань, Гань-су, Куку-нор и Цайдам; второй – из Кульджи чрез Юлдус, Курлю, Лоб-нор и Гас; третий – из Зайсана чрез Хами, Са-чжеу и Цайдам. Наконец, в том же 1885 г. прибавлен был нами четвертый путь, также в Тибет из пределов Семиречья, чрез Аксу и Хотан.

Первое мое здесь путешествие. – Очерк нижнего течения Тарима. – Озеро Лоб-нор. – Его флора. – Фауна. – Местные жители. – Их численность и управление, наружный тип, одежда, жилище, домашняя обстановка, пища, занятия, обычаи, язык и верования, умственные и нравственные качества. – Характеристика Кунчикан-бека. – Сведения о пребывании русских староверов на Лоб-норе

Первое мое здесь путешествие. Немного более десяти лет тому назад местности, о которых ниже пойдет речь, представляли собой один из самых неведомых уголков Центральной Азии.

Хотя по китайским описаниям [782]известно было, что р. Тарим собирает в себя воды главнейших рек обширной котловины Восточного Туркестана и впадает в оз. Лоб-нор, но положение этого озера и направление к нему нижнего Тарима показывались на китайской карте, а с нее скопированы были и на карты европейские, совершенно неверно. Мало того, даже громадный Алтын-таг, стоящий вблизи южного берега Лоб-нора и протянувшийся на восток к г. Са-чжеу, а на запад, в связи с другими хребтами, к гг. Кэрии и Хотану, был совершенно неизвестен, [783]несмотря на то что вдоль всех этих гор еще в глубокой древности пролегал оживленный караванный путь в Китай. Относительно природы рассматриваемой местности, т. е. о ее климате, флоре и фауне, также не имелось почти никаких сведений. Мне лично выпала счастливая доля быть первым, после венецианца Марко Поло, европейцем – очевидцем и исследователем таинственного Лоб-нора с нижним Таримом, как равно неведомых местностей, лежащих отсюда к юго-западу до Хотана. Последний путь пройден в нынешнее наше путешествие. На Лоб-норе же и Тариме я был впервые в конце 1876 г. и в первой трети 1877 г. во время своего второго путешествия по Центральной Азии. [784]

Бегло вспоминая об этом путешествии, скажу, что исходным нашим пунктом был тогда временно принадлежавший России г. Кульджа. Отсюда мы выступили, в числе 9 человек [785]с 24 караванными верблюдами, в половине августа 1876 г. и, пройдя вверх по долинам рек Иро и Кунгеса, а затем вдоль по Малому Юлдусу через Тянь-шань, спустились в половине октября в долину Хайду-гола близ г. Карашара. Очутившись таким образом во владениях кашгарского Якуб-бека, мы тотчас же попали здесь под самый строгий надзор, который почти не прекращался во все время нашего шестимесячного пребывания в пределах Джитышара. [786]Однако Якуб-бек, занятый в это время усиленными приготовлениями к борьбе с китайцами и не желавший ради того делать что-либо неприятное русским – тем более, что тогдашний генерал-губернатор нашего Туркестана К. П. Кауфман письменно просил оказать мне содействие, – не воспрепятствовал нашему движению на Лоб-нор. Счастливым случаем напали мы сверх того на одного из близких к владетелю Джитышара людей – Заман-бека, выходца из нашего Закавказья. Этот Заман-бек назначен был сопутствовать нам на Лоб-нор и насколько мог постоянно действовал в нашу пользу. Тем не менее мы были почти всегда изолированы от местного населения и окружены постоянным шпионством со стороны других клевретов [приспешников Якуб-бека]. Научные исследования, в особенности этнографические изыскания, весьма много через то тормозились, иногда совершенно были невозможны. Так, даже я не делал в передний путь съемки, чтобы не возбудить излишних подозрений. Притом нас повели сначала самой трудной дорогой, вероятно, с целью заставить добровольно вернуться. Однако наружно нам оказывался известный почет и, по азиатскому обычаю, отпускалась безденежно провизия; снабжены были также свежими верблюдами взамен уставших из нашего каравана.

Перейдя из долины Хайду-гола в г. Курля, мы выступили отсюда 4 ноября к Лоб-нору. Сначала следовали 85 верст до Тарима; на этом пути дважды переправлялись с верблюдами вплавь через реки Конче-дарья и Инчике-дарья. Дальнейший путь наш лежал по левому берегу Тарима до переправы через него, называемой Айрылган. На этом пространстве изредка встречались поселения туземцев; пришлось также переправляться (на плоту) через значительный рукав Тарима – Кюк-ала-дарья, в который вскоре впадает р. Конче-дарья. Самый же рукав соединяется вновь с Таримом возле названной переправы, за которой мы шли по правому берегу Тарима почти до самого впадения его в оз. Кара-буран. Затем, минуя совершенно против воли, названное озеро, а вместе с ним и Лоб-нор, мы спустились еще верст 40 к югу до д. Чархалык, где наши спутники нашли для себя удобным зимовать. Оставив большую часть багажа, переводчика и трех казаков в том же Чархалыке, я налегке предпринял в конце декабря экскурсию к западу в горы Алтын-таг, чтобы познакомиться с этим хребтом и убить дикого верблюда. Последнее не удалось, [787]но местность мы осмотрели более чем на 250 верст по пути от Чархалыка к оазису Са-чжеу. Вернувшись в начале февраля 1877 г. к Лоб-нору, мы пробыли здесь до последней трети марта, наблюдая весенний пролет птиц; затем прежним путем направились вверх по Тариму и 23 апреля прибыли в г. Курлю. Здесь я имел свидание с Якуб-беком, который принял меня весьма ласково и любезно. Несомненно, что влияние Заман-бека много помогло такому настроению этого коварного, но вместе с тем весьма замечательного человека. Звезда его была теперь уже на закате. Через три недели после нашего свидания Якуб-бек скончался скоропостижно. [788]Вслед за тем рушилось и царство, им созданное. [789]

Из Курли мы пошли в начале мая прежней дорогой за р. Хайду-гол и в Тянь-шань, где оставались несколько дольше по случаю падежа караванных верблюдов. Получив новых вьючных животных, мы ускорили свой путь и в начале июля 1877 г. прибыли обратно в Кульджу.

Главнейшие географические результаты этого путешествия заключались: в определении истинного положения нижнего Тарима и оз. Лоб-нора, которое передвинулось на географических картах на целый градус к югу по широте и столько же, даже немного более, к востоку по долготе; в открытии громадного Алтын-тага, через что Тибетское нагорье поднялось к северу почти на 3° широты, выяснилась связь между Куэн-люнем и Нань-шанем, и определилось направление древних здесь путей. Начнем о нижнем Тариме. [790]