Юсси Конттинен - Сибирь научит. Как финский журналист прожил со своей семьей год в Якутии

Зимов – российский ученый с мировой известностью, «менее всего изданный, но чаще всего цитируемый», – как он сам иронично заявляет. Его статьи выходили в журналах Science и Nature. И он не просто изучает почву, он собирается ее полностью поменять. Его первая цель – сеть плейстоценовых парков, несколько тысяч животных. Квадратного километра мамонтовой степи хватит, чтобы прокормить пятерых бизонов, восемь лошадей, пятнадцать оленей и, конечно, одного мамонта. В конце проекта можно будет говорить о миллионах животных. Россия, по подсчетам Зимова, может вместить 300 миллионов крупных травоядных. «Это не утопия. Россия за последние годы привезла из-за рубежа миллион коров. Решим вопрос с климатом, а заодно и с производством пищи в мире. Я обещаю каждой российской семье по два бизона, два коня и два оленя. В Якутии можно обеспечить по тонне мяса на человека в год. Республика станет самым крупным экспортером мяса в мире».

Поскольку в России в вечной мерзлоте огромные запасы углерода и очень много невозделываемой земли, Россия может решить судьбу планеты, считает Зимов.

«Путин может управлять климатом на земном шаре, хотя сам об этом еще не знает».

Только у России есть все необходимые для этого природные резервы. Россия может решить этот вопрос за 1 % от цены мероприятий по климату, принятых Парижским соглашением. Наука к этому готова, единственная проблема – прорыв в человеческом сознании. Я делаю, что могу, но если меня не услышат, мои правнуки станут супербогатыми. Глобальное потепление России на пользу», – посмеивался он.

«Вся природа видит, что я альфа-самец, который тут всем правит», – рассуждал Сергей Зимов, лежа на земле с травинкой во рту. Зимов – сын офицера, из староверческого прибалтийско-русского рода. Сейчас он зимует в Центральной России, но известным его сделала Якутия – «земля возможностей».

Работу всей своей жизни он делал в Черском, на Северо-восточной научной станции, что в нижнем течении реки Колымы, она очень тесно сотрудничает с западными, в том числе и финскими, учеными. Именно сюда стекаются иностранные исследователи и журналисты, чтобы встретиться с Зимовым, те, что «готовы заплатить кучу денег, чтобы походить с ним в грязи», как он это называет.

В отличие от типичных западных ученых, Зимов не держит язык за зубами, а развивает гипотезы в свободном потоке мыслей, воодушевляется и утверждается в своих догадках.

Помимо плейстоценовой экосистемы Зимов увлекается физикой элементарных частиц. Чтобы объяснить жизненные циклы, он разработал так называемую теорию океанической циркуляции, которую ни один международный научный журнал пока не согласился напечатать. Отправная точка сложной теории в том, что наблюдения за температурой океана – обман: в реальности донные воды более холодные, чем предполагают, их подъем на поверхность означал бы похолодание климата.

Будущее человечества он видит в темном свете. «Мы живем в цивилизации невозобновляемых природных ресурсов. Металлы уже добывают на глубине трех километров, нефтедобыча растет, а плодотворный слой земли истощается. Когда ресурсы закончатся, современная цивилизация быстро рухнет. И земной шар будет населять гораздо меньше людей».

Так, худо придется ученым и визажистам, а земледельцы и оружейные кузнецы будут востребованы. Человечеству придется приложить огромные усилия, чтобы сохранить хотя бы те знания, которыми оно владеет сейчас. Чтобы предотвратить грядущий крах, надо уже сейчас создавать саморегулирующиеся экосистемы, считает он.

Зимов заявил, что через три года выйдет на пенсию, но те, кто его хорошо знают, утверждают, что он всегда так говорит. Превращение Сибири в мамонтовую степь – проект, на который сил одного человека может и не хватить. Он уже сейчас переложил ответственность на Никиту, а завлечь сына в проект, по словам Зимова, было «самым большим научным вызовом».

Никита уже давно занимается практическим обслуживанием научной станции и Плейстоценового парка, деньги он получает от краудфандинга, международных грантов и платежей, поступающих от иностранных исследователей. Хотя Никита тоже участвует в написании статей, но ему тут заменить отца сложно. По образованию он не биолог, а математик.

Количество животных в Плейстоценовом парке за 20 лет не сильно выросло. Так, лошадей осталось примерно столько же, сколько было вначале, хотя они и размножаются здесь в естественных условиях. Овцебык приносил потомство, а вот одинокий зубр страстно жаждал найти себе сексуального партнера. Около половины всех привезенных в парк животных погибают в первый же год. Зубр копытом забил лосенка, когда тот пришел бодаться. Медведи задрали лошадей, а росомаха – оленей. Лошади погибали, наевшись ядовитого вёха. Одного зубра и овцебыка заели комары. Другие погибли зимой от голода – мороз тут может достигать 50 градусов.

Количество животных в парке ограниченно из-за питания. Зимой приходится дополнительно подкармливать, в первую очередь, лошадей, а также овцебыков и оленей. Яков ожидала суровая зима. Многое зависит от того, сколько будет снега. Олени могут доставать еду даже из-под толстого наста, яки нет. «Все и не выживут. Половина останется – и то хорошо. Годика два мы им поможем, а потом отдадим на волю Господа», – сказал Зимов, который считает себя атеистом.

Когда животных мало, процесс формирования степи замедляется. В Плейстоценовом парке два загона по 20 и 2 квадратных километра, на маленьком уже зазеленела трава. Нужно бы больше фауны. Понемногу разные виды станут снова жить вместе, а природа будет напоминать обложку журнала «свидетелей Иеговы», где люди, львы и слоны в гармонии нежатся на лужайке. В конце концов весь земной шар будет одним большим национальным парком Серенгети.

На третий день после прибытия баржи Плейстоценовый парк всколыхнула радостная новость: один из яков дал потомство. Все были в шоке, так как никто не заметил, что самка была беременна. «Нас уверяли, что ни одна из них не была на случке», – удивлялся Никита.

Мы сразу же отправились смотреть на новорожденного. Теленок прятался под мамой и сосал молоко. По словам скотника Моисеева, он хорошо себя чувствовал, выживет. Загон яков за три дня был выеден и вытоптан до голой земли. Зимов был уверен, что уже через пару недель все снова зарастет травой. Мы были уже на один яковый шаг ближе к воплощению зимовской теории.