Юсси Конттинен - Сибирь научит. Как финский журналист прожил со своей семьей год в Якутии

На обед в садике обычно давали жидкий суп с лапшой, мясо, рис, макароны или гречку. Салат – это столовая ложка горошка или кукурузы из консервной банки или квашеная капуста. На перекус – сладкий чай с ломтиком хлеба или яблоко. Еду нельзя было брать самим, нельзя оставлять ее на тарелке, во время еды нельзя говорить. После еды дети полоскали рот фтором, и им давали истолченную таблетку неизвестно чего. Так же, как и наш школьник, малыши часто бежали домой есть, потому что в садике они были лишь полдня.

Во дворе садика были снаряды для лазания и торчала высокая пластмассовая пальма, она смотрелась просто великолепно на фоне полугодового снежного пейзажа. К нашему большому удивлению, в детском садике дети совсем не гуляли, даже осенью и весной, когда погода позволяла. Оказалось, это тоже запрещает некий закон. Так было не всегда. Деревенские бабушки были обеспокоены тем, что дети больше не гуляют в свободное время. Одна рассказала, что перерезала в доме интернет-кабель, чтобы только внука вытащить на улицу.

После школы и садика наш дом превращался в неформальный игровой центр, наши двери были всегда открыты для детей, видимо, в отличие от дверей в других домах. Первыми играть пришли самые смелые и самые наглые мальчишки – четвероклассники, они обожали стрелять из бластера Nerf, играть на консоли и строить из Lego. Затем осмелились прийти поиграть одноклассники нашего старшего. Зеленые бусины термомозаики Perler Beads сразу закончились – из них слепили танки и пушки. В конце концов пришли и девочки. Весной наш дом превратился в пункт проката лыж, так как все хотели попробовать покататься, но у многих не было своих.

Сельские ребята многому в нашем доме удивлялись. Например, они не могли понять, что если я сидел в комнате перед компьютером, то я работал. Они удивлялись, что моя жена играла с нашими детьми. Они спрашивали, какая у нас зарплата и сколько что в доме стоит. Для них было чудом, что у нас дома так много фруктов, и они хотели их попробовать. В шесть вечера дети обычно разбегались по домам. Иногда искушение заходило слишком далеко: из дома пропало Lego и 500 рублей из копилки среднего сына. Мы компенсировали потерю пострадавшему, чтобы поднять ему настроение.

Некоторые ребята жили очень скромно. Когда в начале весны наш сын отправился с одноклассником в горнолыжный центр в двух километрах от села, оказалось, что местный мальчик никогда там не был. Для меня все еще тайна, как люди в Тёхтюре живут, платят за машину и бензин, оплачивают счета за газ и свет, покупают продукты. 21 000 – тут обычная зарплата для односельчан, которые ходят на работу, и на них с якутскими ценами особо не разгуляешься. Ответ – подработки, срочные займы и пособия. Молодые семьи получают от государства материнский капитал на несколько тысяч евро при рождении ребенка и пособие на строительство дома. А вообще в Якутии, как и во всей России, живут сейчас кредитами – так, многие купили свою «Тойоту» в кредит. Боюсь, если экономика России в какой-то момент резко упадет, страну накроет долговой кризис.

А вот на подарках в России и Якутии экономить не принято: когда нашему старшему исполнилось восемь, он получил от одноклассников кошелек и деньги, красивую книгу о Якутии с фотографиями, кружку, на которой картинки при нагревании менялись, машинки и сладости. Мы со своей стороны давали каждому, кто к нам приходил в гости, светящийся браслет, с которым дети играли, спрятавшись в нашем темном доме.

А с финскими одноклассниками наш старший поддерживал связь тем, что писал для них блог. Там он докладывал, что самая вкусная сибирская еда – это печенье Oreo и пельмени из оленины, как тут все бы отморозили пальцы, если бы играли в Pokemon Go. Он описывал, как ужасно ходить в туалет на улице, когда у тебя температура 39,3, а на дворе сильный мороз, и как он с братьями снегом забивал отверстия между бревнами в бане, чтобы внутри было теплее. Он радовался, что школу закрыли из-за морозов. В финском тексте он между делом вставлял выученные русские слова и использовал кириллицу, например: «Мы mentiin Jakutskiin» (мы поехали в Якутск) или «söimme шашлык» («Мы ели шашлык»).

В свой единственный выходной, в воскресенье, он играл по Сети в Skylander Supercharger со своим двоюродным братом, живущим в Хельсинки. Всю осень детям пришлось провести без страстно желанной игровой консоли, потому что кабель для Nintendo, который подходил к старому телевизору Октябрины, мы не могли найти нигде в Якутске. Консоль удалось подключить в ноябре, как раз когда начались сильные морозы и наконец-то пришел заказанный в Финляндии кабель.

Международный язык игр объединил финнов и якутов. Вообще, у всех детей тут есть какой-нибудь игровой аппарат. Наши дети показали местным прелести Minecraft и Geometry Dash, а местные научили их играть на телефоне в зомби и Lego. Многие тут, похоже, подсели на игры, как и финские ровесники, а ограничение на время перед экраном – тут понятие неизвестное. Например, когда я приходил в гости к одному знакомому, он сидел скрючившись над кухонным столом и играл в World of Tanks. В то же время его годовалый сын как загипнотизированный жал на кнопки мобильника.

При переезде в Сибирь меня больше всего волновало, не будут ли издеваться в Якутии над нашими детьми из-за того, что они выглядят иначе и вообще другие. Но нет, такого не было. Весной на нашем дворе в войне палками мы все-таки дошли до ситуации Финляндия против России, но дальше игр вражда не зашла. С нашими детьми все охотно дружили. Наш старший был в школе единственным ребенком с европейским типом внешности, и старшеклассницы обожали крутить его светлые кудряшки. Но при этом он был не единственным блондином. У дочки Алика, моего доверенного механика, первоклассницы Нарьяны, белоснежные волосы, светлые брови и ресницы и очаровательные голубые глаза.

Нарьяна – якутянка-альбинос. На школьном празднике я ее пару раз сфотографировал, но мне неудобно было привлекать внимание к ее необычной внешности. А зря: весной девочка прославилась на весь мир. Якутский фотограф нашел ее страничку в Instagram, сделал несколько студийных фотографий, и они разбежались по соцсетям во всем мире, собрали десятки тысяч перепостов. У Нарьяны было уже 15 000 подписчиков, и она часто ездила в Якутск на рекламные съемки. А в Тёхтюре жизнь шла своим чередом. На улице Нарьяна всегда носила темные очки, но не из-за звездной болезни, просто ее глаза очень чувствительны к свету.

Кроме попыток играть на варгане наши старшие сыновья продолжили заниматься скрипкой и фортепьяно – то, чему они начинали учиться еще в Финляндии. На полдороге между Тёхтюром и Якутском за высоким забором стоит Якутская высшая музыкальная школа, в которой учатся и постоянно живут музыкально одаренные дети. Мы решили узнать, можно ли и нашим детям походить туда на занятия, и поехали вместе с ними посмотреть на школу. Из окон лилась нежная классическая музыка, но запертые на закрытой территории дети наводили нас на удручающие мысли о животных в клетках. Там они, наверное, получали образование самого высокого уровня, но это все-таки не наш вариант.