Юсси Конттинен - Сибирь научит. Как финский журналист прожил со своей семьей год в Якутии

Финская семья старается не выделяться, но все впустую.

Тёхтюр, Якутск

Мы собирались жить себе спокойно и незаметно в сибирской деревне, заниматься семейными делами и писательством, но случилось иначе. Российские и якутские СМИ чрезвычайно заинтересовались странной финской семьей с детьми, которая внезапно переехала в сибирскую глушь, и скоро мы, сами того не желая, стали публичными фигурами.

Виноват в этом российский государственный интернет-портал inosmi.ru, который переводит на русский язык иностранные статьи о России. Я писал статьи о Сибири и моей жизни тут в самую крупную финскую газету «Helsingin Sanomat», и с первой же статьи inosmi стал публиковать на русском все, что у меня выходило.

Финляндия – маленькая страна, мы часто думаем, что только финны болезненно интересуются тем, что о нас думают другие. Ан нет: русские и якуты были не менее заинтригованы. Иногда в России у моих статей было больше просмотров, чем в Финляндии. Аудитория inosmi намного больше, чем ее подписчики. Мои статьи разошлись дальше по русскоязычному интернету, где основной принцип: все можно публиковать, не задумываясь об авторском праве. Интернет-издания всех мастей рвали мои тексты на куски и иллюстрировали их фотографиями с моей странички в Facebook. Часть статей опубликовали и на якутских сайтах, через которые якутская публика увидела сумасшедшую финскую семью под новым углом зрения.

Эти переводы, естественно, затрудняли мне жизнь и работу. Некоторые герои моих историй были недовольны своей внезапной публичностью. Во-первых, мне пришлось оправдываться перед фельдшером нашей деревни. Я написал, что мы принесли в Тёхтюр ветрянку и о том, как она шарахалась от нас, как от прокаженных. При публикации в редакции еще добавили в текст, что в деревне есть «некий медицинский пункт».

«Это не «некий медпункт», а фельдшерско-акушерский пункт», – недовольно выговаривала мне фельдшер. Из-за того, что все переводилось, мне приходилось больше следить за своими словами, например когда я писал об учителях моих детей.

Самые безобидные последствия этой славы то, что нас стали узнавать. Мы были уже не просто какие-то приезжие, а «те самые финны». «Ты, наверное, финн», – спросил рабочий автомойки, когда я привез помыть своего старичка. «А, ты же тот самый финн! Можно с тобой сфоткаться?» – спросила пара в придорожном кафе. «Каково это быть известным человеком в Якутии?» – расспрашивала меня женщина, с которой я встретился по работе. В Якутске мужчина, покупавший что-то в магазине пуховиков, подошел поинтересоваться, не из Финляндии ли мы. Он оставил свой номер и попросил позвонить ему, если нужна будет помощь. По профессии он врач, специализируется на обморожениях.

Мы стали даже неким туристическим объектом: к нам приводили других иностранцев полюбоваться на осибирившуюся финскую семью. Однажды к нам домой притащили бельгийского фотографа, чья миссия была пройти по Якутии пешком с санками. Министерство по внешним связям республики привело к нам японскую трэвел-блогершу Эрико Курашиту – туристического посла региона Тоттори, с которой мы укрепляли сотрудничество между Финляндией и Японией, хмм, в Республике Саха.

Но все-таки мы были не единственные и не самые известные иностранцы в Сибири. Чуть западнее уже несколько лет жил с семьей американский пастор и сыродел Джастас Уолкер, он был постоянной звездой российских телеканалов. Известна на телевидении и финская миссионерша Анитта Лепомаа, которая долго жила в Республике Бурятия. В нашем Хангаласском улусе много лет живет Марк из Нигерии, он женат на якутянке, отец большого семейства.

В день открытия форума, посвященного дню ООН, меня и Марка пригласили выступить с поздравительной речью на мероприятии в Чапаево, в библиотеке имени первого якутского президента. Марк умел удержать внимание публики живым и веселым выступлением. Меня же какой-то бывший госслужащий провоцировал разговорами о том, что в Финляндии «изымают» русских детей. Речь шла о случаях, когда финские службы защиты забирали детей у живущих в Финляндии русских эмигрантов. Российские СМИ представили это так, что дело было не в защите, а просто финские органы против русских, это подняло много шума и докатилось даже до Якутии.

Inosmi принадлежит государственному концерну «Россия сегодня», его директор – Дмитрий Киселев, который считается одним из главных пропагандистов Кремля. К чести издания надо сказать, что переводы у них иногда бывали довольно сносные. Действия этого СМИ с точки зрения авторских прав, конечно, неприкрытое воровство, разрешения на публикацию они никогда не спрашивают, зато внимание к моим статьям делало мне честь – теперь у меня есть читатели и в России.

В работе этого портала можно найти политическую подоплеку. Журналисты должны отвечать за свои слова в мировом масштабе, но распространение моих статей в России напугало моих потенциальных интервьюируемых, некоторые потом мне отказывали. Чаще всего люди просят иностранных журналистов пообещать, что статья не появится в России, тогда они охотнее идут на откровенный разговор. Здесь я непосредственно столкнулся с границами свободы слова. Я рассказал в газете «Helsingin Sanomat» о фальсификации президентских выборов 2018 года в городе Муравленко, ЯНАО. Перевод этой статьи до сих пор не появился на страницах inosmi.

Самый комичный случай был, когда inosmi перевел мою колонку, в которой я писал про проблемы энергосбережения в России. Я писал, что в России часто топят дома «для сорок», то есть из-за протечек и плохих окон тепло идет на улицу, происходит потеря энергии. Но inosmi это перевел немного по-другому, и в результате я фигурировал в топ-новостях Яндекса, где «обвинял» россиян «в излишнем отоплении». Скандал взялся комментировать даже председатель думского комитета [50].

Иногда казалось, что inosmi пытался повлиять на иностранных журналистов при помощи комментариев под публикациями. Если я критиковал российскую политику, лента комментариев тут же наполнялась сообщениями от агрессивных троллей. «Этот западный жополиз-журналист приехал в Сибирь, нашел старый туалет, взял свое любимое коричневое вещество, размазал его по бумаге, и вот репортаж готов, и гранты обеспечены», – бился в ярости один такой.

Когда я рассказал о протестных настроениях в Новосибирске, комментаторы высмеяли меня. А через пару месяцев 3000 человек вышли на митинг в поддержку оппозиционного политика Алексея Навального.

Один читатель или тролль ругал меня за то, что я пообещал детям консоль за переезд в Сибирь. «Какой отец так поступит!» Когда я рассказал в статье про браконьерскую охоту и за сколько можно продать мускус кабарги, комментатор ответил, что я просто деньги стригу (да еще и в евро!) и совсем не рассказываю про красивую природу. Когда я писал, что никто поначалу не приглашал нас в гости, в комментариях ответили, что такое в Якутии просто невозможно, значит, это с нами что-то не так. «Какие гадости надо было сделать, чтобы местные так относились!»