И Кучумов - Англичане едут по России. Путевые записки британских путешественников XIX века

Вымотавшийся, я с трудом дождался воскресенья. Мои более молодые попутчики оказались выносливее и быстро очухались, а вот моя жена почти две недели не вставала с постели. Когда я поправился, то занялся рыбалкой, удивив своей ловкостью как местных жителей, так и рыб, но потерпел фиаско, когда принялся за лососевых. Так продолжалось дней десять, после чего со своим шурином отправился на оренбургские рудники, находящиеся отсюда в двухстах семидесяти верстах. Перекусив в Стерлитамаке и дождавшись, когда жара немного спадет, мы поехали по почтовому тракту, проложенному еще во времена Екатерины II. Вдоль него тянется двойной ряд берез, которые прекрасно защищают путников от палящего солнца, поэтому я намеренно избрал именно этот путь, хотя ямщики настойчиво рекомендовали проселочную дорогу, которая была в лучшем состоянии. Что касается некогда существовавшей здесь прекрасной аллеи, то в связи с тем, что вдоль всего этого тракта имеется множество деревень, благородных деревьев уже не осталось».

О поездке из Уфы в Богоявленский завод мне написала участвовавшая в ней леди: «Из Уфы мы ехали туда на двух тарантасах, каждый из которых был запряжен тройкой лошадей. Какие здесь очаровательные холмы и прекрасная дорога! Мы сделали остановку в одном магометанском селении, в котором живут довольно странного вида люди – татары. Особенно необычно выглядят их женщины. Богоявленский завод – исключительно живописное место. Эдди и я часто совершали конные прогулки по его окрестностям. Поселок стоит на р. Усолка, в равнинной местности, окруженной горами, которые покрыты огромными массивами лесов. Примерно в четырех верстах от дома дяди Эдуарда имеются минеральные источники [534]. Мы часто ездили туда, ибо дорога тут хорошая, а пейзаж изумителен, собирали с земли образцы руды. Верстах в восьмидесяти отсюда находится Верхоторский завод. Мы с братом съездили туда, хотя нам говорили, что там нечего смотреть. Однако оказалось, что горы вокруг этого завода тоже довольно высокие, а лесов не меньше, чем в Богоявленском. По пути нам встречались густые заросли ивняка невероятной красоты. В Верхоторском заводе мой дядя, брат и я верхом на лошадях, а дети в повозках отправились на пикник. Мы заехали на вершину одной из самых высоких гор [535]и устроили там чаепитие из самовара. По одну сторону от нас был великолепный лес, а по другую колосились пшеничные, овсяные и ячменные поля. Между ними и еще одним лесным массивом виднелись две-три речушки [536]. У меня нет слов, чтобы описать эту красоту».

Как я уже писал выше, чтобы уговорить меня поехать с ними, мои друзья пообещали посетить не только леса Богоявленского и Верхоторского заводов, но и Оренбург на южной окраине этой губернии [537]и даже кусочек Сибири. Конечно, они готовы были пойти на это ради меня, но сам план был вполне реальным. О том, как они добирались до Оренбурга, мне написал один из них: «Продолжаю свой рассказ, правда, воспроизвожу все по памяти. Мимо нас проносились деревни, в одной из которых живут башкиры, в другой – татары, в третьей – русские, в четвертой – чуваши (о мордовских и прочих нам рассказывали, но их мы не видели). Горы мелькали слева от нас, многие из них были красивыми, но почти без деревьев. Затем горы появились справа, и вскоре наступила ночь. Утро мы встретили на почтовой станции Уральская [538]. В темноте мы пересекли отрог Уральских гор, лежащий перпендикулярно главному хребту. Был ли он высоким, я сказать не могу, ибо во мраке не было видно ничего, кроме мириадов звезд, – настоящий рай для астронома, если, конечно, он в них не затеряется. Сутки мы ехали почти прямо на юг, от, насколько помню, 87° до примерно 32° сев. широты, и где-то по 74° вост. долготы. В Уральской я, ожидаю замену лошадей, решил, как обычно, прогуляться, намереваясь пообедать на следующей станции. Действительно, я неплохо размялся и даже успел искупаться в речке [539]неподалеку, но перекусить смог только по прибытию в конечный пункт нашего маршрута – степь, по которой мы ехали, оказалась безлюдной, хотя до этого местность была густонаселенной. Переправившись через р. Салмыш, мы прибыли в район рудников [540], население которого, замечу, уже переходит к земледелию – выращивать зерновые выгоднее, чем добывать медь. Деревьев здесь я почти не видел, хотя может быть просто не заметил их из-за невысоких, но пологих гор, напоминающих застывшие волны Тихого океана или Атлантики.

На этом я умолкаю. За эти дни мы преодолели под палящим солнцем шестьдесят верст, питались раз в день, в результате чего у меня поднялась температура и начались желчные колики, поэтому от поездки в Оренбург, осмотра рудников и поиска окаменелостей пришлось отказаться, а я так об этом мечтал! Спустя четыре дня меня отправили обратно, но по пути я заехал в Верхоторский завод мистера Пашкова. Здесь я понял, насколько удобно путешествовать на тарантасе. Мой шурин, который сопровождал меня, со знанием дела постелил в нем сено, и я всю ночь ехал на мягкой подстилке. Моя хворь прошла, и утром я даже смог искупаться в реке. Но затем опять пришлось пять-шесть часов мчаться под палящим солнцем на плохих лошадях и по ужасной дороге, поэтому в конечный пункт путешествия я прибыл совершенно разбитым и нуждался в лечении.

Эх, какую возможность пополнить свои познания в ботанике и геологии я тогда упустил! У меня не было при себе соответствующих справочников, и я не владел опытом составления гербария. Мне встречались незнакомые растения. В Казани я сорвал голубой цветок, в изобилии растущий в Уфимской и Оренбургской губерниях. У него жесткий стебель, высотой он примерно с человеческую ногу, с рядом бутончиков, расположенных по спирали от корня до верхушки стебля. Один, реже два бутона раскрываются в простой цветок около дюйма в диаметре, состоящий из одного ряда лепестков. Иногда цветок находится у самого корня, но чаще в середине стебля или около его вершины.

Другим растением был небольшой бледно-голубой чертополох с колючкой на вершине, но чаще всего он был покрыт колючками целиком. Я видел его повсюду, обычно на склонах холмов. Он необычен тем, что мы привыкли видеть только лепестки такого цвета, а он весь был такой. Еще одно растение я сорвал на склоне холма, а в лесу обнаружил множество их. Думаю, что Вы отнесли бы его к камышам или сусакам – у него, насколько помнится, был круглый стебель с сочными листьями, длинный и с круглым соцветием на верхушке, состоящим из множества кроваво-красных цветков, по форме напоминающих чертополох. Однажды, проезжая по лесу, я заметил подобие садовых флокс, но не решился сойти с повозки, чтобы получше рассмотреть их – меня предупредили, что в этих местах бродят медведи, а в траве полно змей.