И Кучумов - Англичане едут по России. Путевые записки британских путешественников XIX века

Езда по Сибири довольно дешева. В западной ее части, где имеется множество пастбищ, аренда одной лошади составляет примерно полпенни за милю, но в Восточной Сибири она в два раза выше. Лошадей меняют примерно через десять-пятнадцать миль, и всякому новому ямщику нужно давать чаевые: от их размера зависит скорость вашей езды. Обычно ограничиваются десятью копейками, но мы дали пятнадцать, потому делали по сто-сто тридцать миль в день. Проезжать летом две сотни верст в сутки считается везением, и иногда это нам удавалось, но русский купец, спешащий на зимнюю ярмарку, чтобы выручить больше денег, может дать на чай целый рубль. Общеизвестно, что сибиряки любят быструю езду и не жалеют лошадей. В Тюмени нам рассказали о генерал-губернаторе Восточной Сибири [548], которого покойный император лет двенадцать назад срочно вызвал в Петербург, а это в 3,7 тыс. миль от Иркутска. Генерала укутали в медвежью шкуру, посадили на сани и через одиннадцать дней он уже был в столице. Когда в ходе этого марафона лошадь падала замертво, у нее для доказательства этого отрезали ухо, и путь продолжался. Губернаторам выделяют для поездок лучших лошадей, которых меняют чаще, чтобы не загнать.

Узнав о транспортных средствах, лошадях и дорогах, вы можете спросить, а как обстоят дела с проживанием путешественников и платой за это? Почтовые станции, как и лошади, являются казенными. Лучшие из них напоминают просторный дом английского фермера или сельский постоялый двор, худшие немногим отличаются от амбара. Во всех них с одной стороны входа расположена комната для почтовых служащих и их семей, а с другой – одно или несколько помещений для путешественников. Минимум, на который путники могут рассчитывать в своей комнате, – это стол, стул, подсвечник, кровать (или скорее скамейка – с обивкой, если станция добротная, и голые доски, если бедная), икона, зеркальце и помещенные в рамку разного рода объявления, в том числе прейскурант на мясо и напитки. Ни за какие деньги вы не приобретете что-то поизысканнее, однако власти заставляют всех почтмейстеров содержать трактир, и тогда там можно питаться деликатесами, если, конечно, они имеются в наличии. Но свой угол и минимум еды у вас всегда будет. На любой почтовой станции вас обеспечат кипятком, и, вероятно, куском черного хлеба, но все остальное – по возможности. В Западной Сибири молока и яиц много, они очень дешевы, особенно яйца. Если вы прибудете на станцию в обеденное время, у вас есть шанс получить мясо, но вот сможете ли вы его есть – это другой вопрос. Лучше ехать с собственными продуктами. Зимой мясо везут с собой в замороженном виде и перед приготовлением отрубают от него куски, но вернее будет взять с собой замороженные мясные пирожки – перед употреблением их на несколько минут бросают в горячую воду. Так же поступают с замороженными сливками. У вас обязательно должны быть при себе чай, сахар, немного мясных консервов, свежее масло, паштет из кильки и мармелад для намазывания на черный хлеб. Эти продукты, а также покупаемый в больших городах белый хлеб составляли основу нашего рациона. Иногда в пути удавалось поесть нормально, но чаще всего приходилось терпеть до ближайшей почтовой станции. Это, конечно, относится к местам, удаленным от городов на сотни километров – в крупных населенных пунктах таких проблем нет» [549].

Севернее Уфимской расположена Пермская губерния, на территории которой находится большая часть Уральских гор, – в частности, их восточные отроги, знаменитые своими рудниками и горными заводами, которые благодаря соседству с лесами приносят большую прибыль своим владельцам и казне.

В начале этой книги мы мысленно отправились по маршруту, которым обычно следуют все направляющиеся из Санкт-Петербурга в Уфимскую губернию, но если продолжить плыть по Каме, то в итоге попадешь в Пермь, административный центр одноименной губернии.

Герберт Барри [550]в своей книге «Россия в 1870 году» пишет: «Отсюда (т. е. из Нижнего Новгорода, местопребывания знаменитой ярмарки, где наши путешественники пересели с поезда на пароход. – Д. Б.) пароходы ежедневно отправляются в Пермь, преодолевая это расстояние всего лишь за неделю. Конечно, эти небольшие суда не могут сравниться с плавучими дворцами «Пининсьюлэр энд ориентэл стим нэвигейшэн кампэни» [551], но они содержатся в чистоте и удобны для путешествий.

Кормят там обильно и за умеренную плату. Любознательный путешественник не пожалеет, что провел неделю в этом речном круизе. Несколько городов, встречающихся на пути, скрашивают однообразие поездки, да и здешний ландшафт не такой уж унылый, однако я не могу согласиться с теми, кто считают, что Кама, которая расположена несколько ниже Казани, просто великолепна. Видимо, у этих людей не столь высокие критерии красоты, как у меня.

Из Перми достаточно легко попасть в любую часть Сибири. Это, конечно, немного утомительно, но тут все во многом зависит от настроя человека, потому что здесь много прекрасных пейзажей, гор, лесов и водоемов, которые позволяют не обращать внимания на небольшую тряску, особенно путешественникам, прибывшим из равнинной части России, у которых даже крутая гора на горизонте вызывает интерес, а усталый глаз тщетно выискивает вокруг нечто особенное на фоне постоянного однообразия бескрайней песчаной или покрытой травой степи.

Лучшим сибирским городом я считаю Екатеринбург [552], находящийся на границе между европейской и азиатской Россией, что дает ему немало преимуществ. Иркутск тоже красив, но Екатеринбург лучше в нескольких отношениях. В нем проживает двадцать пять тысяч душ, у него великолепная архитектура, несколько прекрасных церквей и множество кирпичных и каменных зданий (некоторые из них напоминают дворцы), а также монетный двор и крупные металлургические заводы, принадлежащие казне. В нем также имеются театр, Дворянское собрание и два удивительно хороших отеля. В целом его нельзя назвать населенным пунктом на окраине цивилизации, находящимся вблизи азиатского варварства. В великолепном местном отеле я со смаком поглощал ужин, и мои блюда совершенно не отличались от тех, что подают в Европе.

Благородное общество имеется во всех сибирских городах, и время в них всегда проходит весело, а неизменный и хороший климат дополняет это удовольствие» [553].

Многие не поверят рассказам о комфорте и роскоши в Екатеринбурге, но если бы у меня была возможность, то я бы расхваливал его до тех пор, пока мои слушатели не взмолились: «Как жаль, что мы там не были!» О природе тех мест Барри пишет: «Леса там летом красивые. Днем жарко, но вечером всегда прохладно и влажно. Повсюду во множестве растут дикие цветы. В лесах в огромном количестве собирают и отправляют на рынки соседних городов клубнику, малину, смородину, вишню и многие другие виды диких съедобных ягод» [554]. Говоря о природных богатствах этих мест, он отмечает: «Здесь имеются золото, серебро, медь, свинец, железо, уголь, соль и девственные леса. Я ежедневно преодолевал много миль по бесконечным дремучим зарослям, изучая местные природные ресурсы, забирался на самые высокие горы, и до самого горизонта видел лишь одни леса, покрывающие холмы и долины. Их еще предстоит освоить, они никем не тронуты, их столько, сколько нужно человеку, и эти богатства ждут топора переселенца, как только в результате недавней отмены русским правительством крепостного права волна колонизации хлынет в Сибирь.» [555].