Анастасия Соколова-Буалле - Франция изнутри. Как на самом деле живут в стране изысканной кухни и высокой моды?

– Простите за любопытство… я из России, вы православная? – сама от себя не ожидая, я позволила нетактичный вопрос. Во Франции не принято спрашивать о вероисповедании.

– Да, я русская! – ответила мне юная леди. Мое любопытство разгорелось еще больше, потому что ни в ее образе, ни в манерах, ни в речи не проскользнуло ни капли русского акцента. Я осмелилась спросить:

– Вы говорите по-русски?

Девушка смутилась. Оказалось, что Клеманс, так ее зовут, потомок белых эмигрантов. Ее прадед-казак сражался на стороне белых в Гражданской войне.

– Это сумасшедшая история. Он хотел бежать, но его остановили. Он отработал в лагерях и все же бежал. История сбивчивая, мутная. Как и все истории Гражданской войны. Почему вы так интересуетесь? – удивилась Клеманс.

– Белая эмиграция – наше пропавшее культурное ядро, это утерянная совесть…

– Спасибо, – ответила Клеманс, – теперь мне многое стало понятно! Меня воспитывала бабушка. Мне дали очень строгое воспитание, основанное на ценностях и уважении. Я никак не могла понять, почему я не видела похожих вещей среди современных русских… Вот почему мое воспитание так отличалось.

Я рассказала ей, что в России интересуются белой эмиграцией. И Клеманс обрадовалась. Сказала, что хочет приехать. Но ее беспокоит политическая ситуация. К сожалению, французские медиа тоже говорят всякое про Россию. Я заверила Клеманс, что все и легче, и сложнее, чем кажется. Рассказала ей про бандитские 90-е. Про разруху, про реанимацию страны. Про гламурные 2000-е годы и экспоненциальный рост и цен, и благосостояния. Про нефтяной бум, про чемпионат мира по футболу.

Мы могли проговорить с ней целый день. Казалось, будто бы две России встретились. Две сестры, которых разлучили в детстве, прожили такие разные, непохожие жизни. Капелька терпения, щепотка понимания и много симпатии. Я рада, что эти две «России» встретились. И дай Бог, когда-нибудь найдут к друг другу путь.

Дорога к Дамьену была в прямом смысле непростая. Его ферма находится на отдаленном горном плато реки Ду на границе Франции и Швейцарии. Навигатор вел нас по узкому горному серпантину через лес. Спустя десяток километров, немного пережженных нервов, дорога вывела нас на красивейшее горное плато, как с картинок. Изумрудно-зеленые луга, хвойные леса, кристально чистый воздух, виды такие, что хотелось себя ущипнуть!

В салон машины начал стучаться запах фермы, режущий аммиак коровьих испражнений, ароматы сырости, земли, животной кожи и леса. Мы подъехали к ферме Дамьена. Он – брат друга мужа. В этой семье все сложилось, словно и не было никакого XX века. Старший брат, Дамьен, унаследовал ферму, а средний брат ушел работать на часовое производство в приграничную со Швейцарией зону.

Семья Дамьена – потомственные фермеры. Больше 100 лет они выращивают коров породы монбельярд. Эта молочная порода производит сырье для местных сыров конте, морбье, мондор.

День фермера состоит из постоянного труда. Когда мы приехали в гости к Дамьену, одна из его коров телилась. У коровы были сложные роды, теленок был крупный и никак не хотел выходить. Фермер принял решение помочь. И тут же принес специальный инструмент. Проблемные роды у коров, как у людей, встречаются, поэтому фермер должен знать основы анатомии и, не дожидаясь прихода ветеринара, помочь животному.

Мы наблюдали за процессом, потеряв дар речи. Я никогда в жизни не видела никакие роды. Дамьена же, казалось, ничего не удивляло. Он подошел к корове, осмотрел ее. Проверил положение теленка. Захватил его специальным ремнем родовспомогателя и благодаря рычагу начал тянуть застрявшего теленка. Спустя несколько минут на свет появилось новое существо.

Однако не все было так просто. Теленок наглотался слизи и с трудом дышал. Дамьен стимулировал ему дыхание. Фермеры намного ближе к природе и лучше ее понимают, чем мы.

Когда стало понятно, что дела теленка идут на поправку, Дамьен оставил его рядом с мамой и смог уделить нам время. Причина, по которой мы приехали к нему в гости, – обсудить посещение его фермы во время моего тура по Франш-Конте. Одна из идей моих туров – показать кулисы Франции и донести то, что Франция в первую очередь фермерская, аграрная страна, а потом уже все остальное. Я хочу, чтобы наше понимание Франции стало шире, а фермеры, строящие тыл страны, получили признание по заслугам.

Семья Дамьена приехала сюда в конце XIX века. Ей удалось избежать мясорубки Первой мировой войны. Тогда военное руководство решило, что рабочие руки нужны не только на фронте, но и в тылу. Французских солдат надо было кормить.

Вторая мировая война не проявила такую «милость». Дед Дамьена попал в плен. По возвращении из плена он увидел разрывающую душу картину: хозяйство было разрушено, ферма сожжена, а родители пропали… Дамьен рассказывал это со спокойным лицом, но по глазам было видно, что то, что пережил его дед, не пожелаешь никому.

Все было возрождено с нуля, дело перешло родителям Дамьена, от них герою главы.

Пожалуй, стоит сказать пару слов про Дамьена. Когда Фредерик, друг мужа, рассказывал нам про своего брата, я представляла мускулистого парня под два метра, способного, как Обеликс, тягать камни и бревна. Совсем не так. Дамьен оказался высоким, худощавым французом с задумчивыми карими глазами-бусинками, короткими каштановыми волосами, вытянутым лицом с впалыми щеками. Самым удивительным в нем были руки. Огромные ладони трудяги, почти больше лица. Эти руки работали каждый день. Глядя на них, было понятно, откуда у Дамьена нашлись силы тягать новорожденного теленка.

Каждое утро фермера начинается с подъема в 5.30, без выходных. В любую погоду, с любым настроением фермер на 100 % в своей работе. Дамьен сам ухаживает за животными, включает музыку, гладит, общается и оказывает первую медицинскую помощь. У телят есть «крещение». Дети Дамьена дают каждому «новорожденному» имя.

Он работает в так называемом «ответственном» подходе. Каждое животное регулярно проходит диспансеризацию и получает лечение, лишь когда это нужно. После лечения молоко контролируется неделю. Если спустя неделю медицинское заключение подтверждает, что корова и ее молоко полностью «здоровы», то тогда буренка вновь с радостью дарит свое молоко сырному производству.

У коров есть «отпуска»: 2–2,5 месяца в году каждая буренка отдыхает от дойки. В день корова дает около 18–25 л молока. Фермеры обязаны соблюдать строгие условия, чтобы поставлять молоко. Коровы могут питаться только травой без пестицидов. И в теплое время года гуляют по пастбищам.

Французский аграрный сектор признан на сегодняшний день самым ответственным по отношению к природе. Фермеры – уникальные люди. Я преклоняюсь перед их трудом. Непростым, неблагодарным и без выходных. Молоко стоит копейки, ретейлеры занижают цены. Теленок сегодня… 50 евро!