Жан Делаборд - На краю земли. (Огненная Земля и Патагония)

Как же парадоксален человек, придающий этой стране самую прекрасную черту, стране, в которой он так одинок и затерян и на которую он пока воздействовал почти всегда поверхностно и жестоко.

Собственно говоря, Патагонии, как таковой, нет или по крайней мере больше нет. По словарю это «страна патагонцев», так же как Лапландия, ее северная противоположность, — «страна лапландцев». Если там, по равнинам Европейского Севера, еще и сейчас бродят со своими оленьими стадами несколько десятков тысяч лапландцев, то на крайнем юге Америки, в безбрежной пампе, поделенной между Аргентиной и Чили, нет больше ни одного патагонца. Они вымерли, эти индейцы-великаны, обнаруженные там когда-то испанцами. Только на островах южнее и юго-западнее конца материка живут еще несколько десятков низкорослых индейцев, совершенно не похожих на великанов с огромными ногами, описанных Магелланом.

Итак, больше нет этнографического обоснования для названия «Патагония». Таким же нелогичным и неоправданным является сегодня название «Огненная Земля». Действительно, едва ли можно поверить в знойный климат вблизи Антарктики. И вот многие пытались найти объяснение происхождению этого своеобразного названия прежде всего в существовании огнедышащих вулканов. Но на острове нет ни одного вулкана, горы его укутаны толстым покровом льда и снега. Под впечатлением бесчисленных огней костров, постоянно пылавших по всему побережью и в лодках индейцев, первооткрыватели острова назвали его не страной огня, а страной огней. «Tierra de los fuegos» (страна огней), — говорили они, чтобы отличить этот остров величиной с Данию и весь архипелаг от пустынного южного побережья Атлантики, вдоль которого они проплывали, не обнаружив ни одного жилья человека.

Геологически и географически Патагония и Огненная Земля едины. Магелланов пролив являет собой такую же разделительную полосу, как в мирное время река Эльба: по обеим сторонам одна и та же земля. Нужно было бы найти общее название для этого единства Патагоноогненной земли (почему не «Огнегония» или «Патаземля»?). Северную границу обозначить трудно — ее можно провести примерно по 40-й параллели южной широты, что в Аргентине соответствовало бы Рио-Негро; на юге это проще: мыс Горн, 56° южной широты. Итак, Патагония и Огненная Земля простираются более чем на 2 тысячи км и по этой длине делятся на две очень различные области: на западе Анды, на востоке равнинная пампа. За Магеллановым проливом Анды поворачивают на восток, так что на Огненной Земле пампа лежит на севере, а юг острова покрывают гранит и ледники Кордильер.

Как на континенте, так и на острове пампа суха и безлесна; только в нескольких местах она дает питание скудному растительному миру (особенно «калафате» и «мата негра») и начисто продувается ничем не сдерживаемым ветром. На континенте и на острове Анды — это вал, на который наталкиваются идущие с Тихого океана тучи и ураганы, неустанно льющие дожди, поэтому горы покрыты густым девственным лесом повсюду, где он только может найти место между скалами.

Этот без устали дующий ветер — главная особенность патагоно-огнеземельской погоды. Сухой ветер над пампой, ветер, смешанный с дождем, вдоль Анд, ураган над морем, ураган над землей. Сохранившиеся между горами и пампой деревья, вытянутые, как придавленное ползучее пламя, изогнутые и растрепанные, как дым, свидетельствуют о мощи и продолжительности ветров.

Важнейшие, в сущности даже единственные богатства Патагонии и Огненной Земли — шерсть и нефть. Последняя— типичный утешительный приз бесплодных стран — добывается только в течение нескольких последних десятилетий, но и овцеводством там занимаются не так давно. Первые попытки были сделаны в 1878 г. на северном побережье и на двух небольших островах в Магеллановом проливе. Сегодня по всей Патагонии и на Огненной Земле насчитывается около тридцати миллионов овец — во много раз больше, чем там проживает людей. Говорят, что на каждый гектар земли здесь приходится по одной овце, некоторые же эстансии занимают больше 200 тысяч гектаров. Первые овцеводы, привезшие небольшое стадо с Фолклендских островов на острова Марта и Исабель в Магеллановом проливе, думали сначала только о шерсти. В летние месяцы — декабре, январе — овец сгоняли на эстансии, стригли, тюки шерсти вывозили грузовиками в порты, пароходы доставляли их в Европу. Теперь часть стада, которая раньше погибала от старости или уничтожалась хищниками, перегоняют на бойни в Пунта-Аренас, где в год перерабатывается до 300 тысяч голов овец. Замороженные туши, покрытые тонким слоем сала, как белым саваном, также отправляются в Европу.

Вслед за овцой — белой королевой Патагонии — из ее недр появилась черная королева — нефть. Ее открыли только около сорока лет тому назад сначала на севере страны, а теперь нефть бьет ключом почти повсюду; аргентинцы и чилийцы всерьез соревнуются в ее бурении. Только первое месторождение, открытое в Комодоро-Ривадавии на Атлантическом побережье, давало несколько лет тому назад 80 % всей аргентинской нефти. Но теперь люди из Буэнос-Айреса ведут разведки на своей восточной части Огненной Земли, в то время как на другой стороне как бы прочерченной по линейке границы инженеры из Сантьяго делают то же самое и возводят одну буровую вышку за другой. Оборудование для этого поставляют, конечно, американцы. Раньше они присылали и технический персонал, но национализм на краю земли более ревнив, чем где-либо; поэтому Аргентина и Чили быстро подготовили собственных специалистов, чтобы освободиться от обременительной опеки Nortamericanos (североамериканцев). Теперь обе национальные нефтяные компании YPF в Аргентине и ENAP в Чили превратились в мощные концерны с большим количеством собственного оборудования и технического персонала.

Впечатления, которые данная книга пытается передать, относятся главным образом к крайнему югу Патагонии и к Огненной Земле, особенно к чилийской части, где мы провели несколько месяцев. К счастью для нас и наших читателей, эта часть является как бы сфокусированным отображением всей необъятной Патагонии. Как и на севере, эта область разделяется на Анды и пампу, но здесь они встречаются друг с другом только на ширине всего нескольких сот километров. Сейчас же за гаванями начинается царство эстансий; на севере к нему примыкают лесные области, а затем судоходные моря Отуэй и Скайринг и фиорд Ультима Эсперанса — Последняя надежда. Все они глубоко врезаются в эту самую южную чилийскую провинцию Магальянес.