Рихард Хенниг - Неведомые земли. Том 4

Итак, вопрос об открытии островов Зеленого Мыса и о том, какую роль сыграли Кадамосто и Ноли, можно разрешить мирно, не впадая в противоречия. Заслуги обоих этих мореплавателей могут считаться равными.

Ну, а как же отнестись к утверждению третьего современника события — Диогу Гомиша? Ведь Гомиш настаивает на том, что в действительности острова были открыты, когда он вместе с Ноли хотел вернуться с побережья Африки в Португалию, и только то обстоятельство, что его корабль был снесен штормом к Азорам, позволило Ноли раньше вернуться в Португалию, где ему незаслуженно была присвоена честь открывателя и в награду предоставлена должность губернатора?

Такое изложение событий а priori не внушает нам доверия. Король, очевидно, принял свое решение только после зрелого размышления и возвращения на родину Диогу Гомиша, официально признав открывателем Ноли. Так как Гомиш был португальцем, а Ноли — иностранцем, то маловероятно, чтобы король захотел незаслуженно обойти своего соотечественника и отдать предпочтение чужеземцу. Более правдоподобно, что он мог поступить как раз наоборот, но независимо от этих соображений психологического характера отчет Гомиша возбуждает сильные подозрения и по многим другим причинам.

Прежде всего, датировка Диогу Гомиша не вписывается в исторические события. Гомиш сообщает о своем мнимом открытии островов Зеленого Мыса после подробного рассказа о смерти принца Генриха и начинает его со слов: «Два года спустя». Так как принц Генрих умер в 1460 г., то отсюда следует, что острова Зеленого Мыса были открыты Гомиш ем только в 1462 г. Однако он не сам записал свои воспоминания, а продиктовал их через добрую четверть века Мартину Бехайму, когда тот был в Португалии. Итак, можно считать, что Бехайм допустил ошибку или что-то неправильно понял. Легко могла произойти и перестановка текста, ибо 1462 г. как таковой не называется.

Кроме того, в рассказе Гомиша много различных несуразиц, как географических, так и логических. Он рассказывает, например, будто был послан королем, чтобы доставить в Барбасинш лошадей в обмен на негров-рабов. Между тем эту местность, по Кадамосто, мы должны искать на расстоянии 60 морских миль к югу от мыса Зеленого, в районе Жоал [572] G. R. Crone , The voyages of Cadamosto, p. 54. . Итак, находясь в этой экспедиции, Гомиш совсем не состоял на службе у принца Генриха и не имел полномочия на открытия. Кроме того, Гомишу, по его словам, было поручено выслеживать корабли, которые снабжали оружием мавров — заклятых врагов португальцев, чтобы перехватывать их. И он действительно захватил одну такую галеру с богатым грузом вблизи мыса Зеленого с помощью некоего Гонсалу Феррейра. Собственника галеры, некоего Прадо, он привез пленным в Португалию, где последний был казнен. Наконец, Гомиш вместе с Антонио Ноли, после того как их корабли встретились у берега Барбасинша, вернулся в Португалию из гавани Зая, которую мы, согласно Кроуну, должны искать в устье реки Сан-Жоал [573] G. R. Crone , op. cit., р. 100 (примечание). . При этих обстоятельствах моряки якобы натолкнулись на архипелаг Зеленого Мыса, причем Гомиш первым сошел на главный остров, а затем вернулся, пройдя мимо Канар, в Португалию. Но тут Гомиш был снесен штормом к Азорам, и Ноли возвратился раньше.

В этой истории много слабых мест, которые нельзя обойти молчанием из-за пристрастия к Гомишу.

1. Как мог португалец (или испанец?) [Прадо], поставлявший оружие маврам , очевидно во время войны, прийти на своем корабле к мысу Зеленому , расположенному на добрых 20° южнее побережья Марокко, где тогда велись военные действия?

2. Гомиш сообщает, что он вместе с Ноли плыл от гавани Зая к устью Жоала два дня и одну ночь, «держа курс на Португалию», и при этих обстоятельствах достиг островов Зеленого Мыса. Но как это возможно с чисто навигационной точки зрения? Если на то не было особых причин, португальцы при плаваниях к Сенегалу и Гамбии держались, разумеется, у берега. О шторме, который снес их при этом с курса, ничего не говорится. Как же могли они оказаться у островов Зеленого Мыса, которые расположены по крайней мере на расстоянии добрых 700 км к западу от мыса Зеленого, самой западной точки Африканского материка? Ответить на этот вопрос можно, только считая, что корабли преднамеренно вышли в открытое море, так как Ноли уже рассказывал о существовании этих островов, то ли после их обследования до прибытия к реке Жоал, то ли узнав об открытии Кадамосто. Первое предположение представляется гораздо более правдоподобным. Если Ноли действительно, как мы еще покажем, отправился в плавание именно для того, чтобы дополнить сообщение Кадамосто, то он мог выполнить это задание только до встречи с Гомишем. Ведь во время их совместного обратного плавания архипелаг был посещен лишь мимоходом. Но как в том, так и в другом случае притязания Гомиша на открытие неосновательны.

3. Ноли, очевидно, был отправлен в плавание раньше, с тем чтобы провести дальнейшую разведку островов Зеленого Мыса. Своими современниками и более поздними хронистами он всегда прославлялся как человек, принимавший участие в открытии архипелага. Вот последние и решающие аргументы, говорящие за то, что притязания Гомиша на честь открытия не имеют под собой почвы. В лучшем случае все это плод фантазии, если даже не преследовались дурные цели. Несколько дерзкое утверждение: «Мы назвали остров Сантьягу» (то есть так, как его уже окрестил Кадамосто!) — заставляет нас предположить, что Бехайм неправильно понял Гомиша и вложил ему в уста заявление, которое он никогда не сделал бы по доброй воле .

Возможно, что Ноли на обратном пути встретился с Диогу Гомишем у побережья Африки и вместе с ним шел к Португалии. В какой степени заслуживает доверия остальная часть рассказа Диогу Гомиша, не ясно. Это имеет второстепенное значение для рассматриваемого здесь вопроса. Мы не можем ни при каких обстоятельствах признать за Гомишем заслуг в открытии островов Зеленого Мыса.

Напротив, славу Антонио Ноли, по праву признанного соучастника в открытии островов, мы не будем оспаривать. Ведь и сам Кадамосто определенно подчеркивает, что сделанное им открытие было позднее существенно дополнено другими моряками.

«Позже, когда другие узнали о четырех открытых мною островах, они направились туда и тщательно обследовали также прочие острова. Оказалось, что всего их было 10, больших и малых» [574] G. R. Crone , op. cit., р. 64. .

Это сообщение, согласно которому Ноли тщательно исследовал острова Зеленого Мыса только благодаря известию об открытии Кадамосто, заслуживает доверия. Очень возможно, что сразу после того, как Кадамосто предположительно еще в 1456 г., вернулся в Португалию, первое мимолетное сообщение о его островах в каком-нибудь письме дошло до Италии. Поскольку открытие Кадамосто было слишком схематичным и неполным, легко понять, что молодые, жаждущие подвигов искатели приключений, какими были, видимо, члены семьи Ноли, загорелись желанием продолжить разведку. Думается, они отправились в Португалию, чтобы испросить согласия принца на свой план. И Генрих тем охотнее удовлетворил просьбу организовать экспедицию за их счет, что его казна была тогда уже истощена. Кроме того, надвигалась новая война с маврами, которая требовала мобилизации всех финансов страны.