Елена Шевченко - Опять ты про свою Грецию!

Прекрасное Ретимно встретило нас этим прекрасным утром. Нам предстояло найти автобусную остановку, но спозаранку мы заблудились в старом городе, бродя вокруг крепости и фонтана. Я дивилась рододендронам и глициниям, а невыспавшийся ребенок хотел есть. Кафе были еще закрыты. На улицах бродили только кошки. И тут нас позвали на террасу, где еще только-только меняли скатерти. Я обрадовалась возможности выпить кофе, а дочь – горячей булочке и соку. Мы были первыми посетителями кафе. Город еще спал. Хотя кто-то уже мыл крыльцо своего магазина из шланга, кто-то протирал витрины, привезли ящики с фруктами в кафе, рыбаки торговались с хозяевами. Словом, мы были уже не просто в Греции, мы были на Крите. Выяснить у хозяина кафе, где автобусная остановка так и не получилось, он что-то говорил, я опознала только японское слово Эдо. Позже я выясню, что это вполне греческое слово – Здесь. А пока я только кивала головой, делая вид, что мне все понятно. Мне было непонятно, как мы вообще добрались до Крита. Хозяин не взял денег за наш завтрак, потому как кафе еще не открылось. И тут нам страшно повезло – мы увидели такси. Пока я пыталась объяснить таксисту, что нам надо пересечь остров и попасть в Агиа Галини, подъехали еще машины и все, просто все, стали уверять на греческом языке, что именно они это сделают. Я не знаю, почему мы оказались именно в той машине, но не зря.

Я показала водителю карту, купленную мною в аэропорту. Мол, мне сюда. Мы сторговались на сорока долларах и поехали.

Ни фига я не разгильдяй. Я внимательно смотрела на названия городов и сверялась с картой. И поняла, что едем мы не туда!!! Водитель что-то понял и стал говорить на английско-греческом. Я поняла, что это его родной город, и мы просто обязаны его посетить. Выбора на горной трассе не было и я смирилась. Будь что будет, все же мы уже на острове. Таксист весло зарулил в деревню. Из его объяснений я поняла, что это его родина, и тут должен побывать каждый. Спили значилась в моей памятке объектов, что мы должны посетить, и я махнула рукой, отпустив все на волю случая. Мы сели за столики напротив знаменитого Львиного фонтана. Кофе, сок, булочки. Дочь была рада, я тоже, пошла к фонтану. Когда вернулась, водитель решил, что нам пора. На предложение заплатить он замахал руками:

– Нет, нет.

Это он нас пригласил. Только если фото на память. Он никогда не видел русских. И всем покажет наше совместное фото, всем своим родственникам в Спили.

Дальше пошло веселее, мы влетели в Агиа Галини, на тот самый Бас Стоп с моей дурацкой карты на листке из блокнота. Но, к моему сожалению, здесь оказалось четыре гостиницы, построившиеся в ряд. В шесть утра на улице было не многолюдно, а все, что я знала, что мне нужно найти Дафну (без фамилии). Просто Дафна в гостинице, названия которой я не знаю, близ автобусной остановки (а их тут семь или восемь). Я не успела сказать все слова, как наш чичероне покинул нас, хлопнув дверцей машины, убежал. Через пару минут вернулся с группой граждан, которые рассматривали нас, интересовались, откуда мы прибыли, почему именно к Дафне, у них тоже отличные отели, но я стояла на своем, показывая им свою убогую уже замызганную карту на листочке из блокнота. Жители Агиа Галини оживились, что-то горячо стали обсуждать, заспорили, позвали еще кого-то.

Добрые греки рассмотрели мою картинку. Все что я смогла сказать: «Дафна». И они засыпали меня вопросами, какая Дафна. Откуда я. Чего я хочу. Я села на тротуар и закурила. Дочь заныла, что надо было все делать через турагентство. Меня охватило отчаяние.

Я добралась, но куда? И что дальше? И почему я поверила американским друзьям. Толстяк жестами позвал меня в кофейню, что стояла прямо у этой проклятой автобусной остановки. На улице близ кафе было всего два столика зеленого цвета, у каждого по два стула. Он принес мне отличный кофе и стакан воды, ребенку – апельсиновый сок(другого он и не предлагал) и какие-то орешки. Толстяк уселся за соседний столик и закурил крепкую сигарету. И тут остальные привели девушку в очках.

– Дафна! – сообщили они радостно.

– Дафна? – я мучительно подбирала фразу хотя бы на немецком.

– Говори по-русски. Я же МГУ закончила. Истфак.

Дафна, что была старше меня года на три (а мне тогда было почти 32), родилась в Тбилиси, в семье понтийских греков. Если вы не знаете, то это самые настоящие греки, их турки не тронули, и они сохранили настоящий генофонд. Так они сами утверждают. Впрочем, критяне уверяют, что самые настоящие греки это они. Папа ее был адвокатом, потому у Дафны не было выбора – она поступила на истфак МГУ, дальше, как положено хорошей девочке – аспирантура. А потом – место мнс в институте Советской торговли, был такой (очень блатной и престижный). Как говорила Дафна, там нельзя было не брать взятки. И потому все у нее складывалось хорошо. Только вот замуж она не спешила, что уже тревожило ее тбилисских родственников.

И вот умная и хорошенькая девочка решила с подругой поехать в Грецию, все же этническая родина. Знание греческого (из семьи) и английского, а также пухлый кошелек помогало жить весело. Но… И тут начинается вся история. Что-то девчонки загуляли, самолет отложили, деньги кончились. И Дафна устроилась (временно, совершенно временно) на работу переводчиком – русский-греческий-английский. Хозяин компании предложил ей продолжить работать. Но начинался учебный год в институте. Пора возвращаться. И тут случился роман (вы правильно угадали) с тем самым хозяином. Подружка отбыла на родину. А Дафна осталась. Из-за вспыхнувшей любви. Хорошо, что тогда не было мобильных телефонов, потому родня не могла выносить мозг ежедневно. И вот роман подошел к логическому завершению (или алогичному, ну уж как случилось). Дафна была в отчаянии. Стелиос, наоборот, обрадовался беременности Дафны. Но он был женат. Он поставил условие, что если она родит девочку (сын у него был), то он сразу разведется и женится на ней. Заманчивое предложение. Дело в том, что в Греции главный наследник – дочь, ибо именно через ее детей продолжается род.

Девушка с кандидатской степенью рискнула.

– Я каждый день ходила в храм и молилась деве Марии о девочке.

Девочка родилась, может, дева Мария помогла, а может, они оба так мечтали о семье.

Девочку назвали Антониной, хотя Дафна хотела Марией. В Греции имя дают по святцам во время крещения. Только так и никак иначе. Я как-то видела полугодовалого малыша, которого звали просто бэби. Как мне объяснили, его родители не накопили на крестины денег и потому у малыша нет имени. Крестины же мероприятие дорогое, ведь надо пригласить всех-всех родственников, которые щедро одарят малыша и родителей. Греки очень серьезно подходят к семейным событиям, как и к церковным обрядам. Греки православные. По-настоящему православные. Они впитали все христианские заповеди с молоком матери. Помоги ближнему, не воруй, не гневись без повода, все люди братья (есть исключение – турки, это тоже с молоком матери). Русские вдвойне братья, потому как мы не просто христиане, мы ортодокс – православные. Они всей деревней ходят по воскресеньям в храм и не работают в праздничные дни. Хозяева апартаментов всегда предупреждали нас заранее – мол, завтра святой Василий, святая Параскева, святой Лука. Праздников много и в каждой деревне свои, согласно своим святым. В церкви не продают свечки, они просто лежат в корзине или коробке, а рядом ящик для пожертвований, и никто не проверяет, сколько ты туда опустил и опустил ли вовсе. И еще любопытнее – маленькие часовенки вдоль дороги. В свой первый раз я вздрагивала, вспоминая дорогу к своей даче в Подмосковье, где стоят небольшие монументы на месте гибели рисковых мотоциклистов. Я вздыхала, кода мы проезжали мимо очередной часовенки, горюя о многочисленных жертвах горного серпантина. Как-то Стелиос заметил это и объяснил, что это Кандилакии или Проскинитарии, и они не всегда установлены по трагическому поводу. Иногда это, наоборот, благодарение за что-то хорошее или подтверждение обещания, данного Богу. К тому же это очень полезная вещь для путников, которые идут по дорогам Крита. Мы остановились и я присмотрелась – за стеклянной дверцей лежали монеты, пачка сигарет, зажигалка, бутылка воды, однажды я увидела даже пачку аспирина. Любой путник может взять то, что ему нужно и положить что-то взамен, хотя это необязательно. Я положила несколько монет, а Стелиос пачку «Мальборо» – пусть они помогут путнику. Но вернемся к истории Дафны.