Вячеслав Панкратов - Энтропия начал

Защищает честь страны хоккей?
Разве кто-то эту честь промеж бровей?
Массовее нету спорта для масс?
Масс, сидящих у экрана третий час?

Может, что-то не хватает для души?
Может, мысли и дела нехороши?
Не спеши рвать все в клочья, не спеши,
Пощекочешь нервы ночью от души

И орет молокосос вразнос:
Форвард, смажешь —
Вырву… или нос!
Политическую шайбу забей!
Здесь тебе не зал ООН,
А Хоккей!

У кого-то ноют раны?
Кто-то мучается дрянью?
К черту – дней!
Все на взмах забыто сразу,
Много ль надо для людей?

Модерновую заразу,
Современную проказу,
Акробатику экстаза…

Алкоголь понятен сразу,
Но хоккей?..
Здесь политика страстей.

…Так писал и думал я много дней,
А теперь жалею старый хоккей.

Работа, работа, работа —
Смешенье идей и принципов.
Мысли исходят потом,
Бессонница – первым признаком.

Работа, не догмы ментора,
Стихия под внешней сдержанностью,
Вынашиваешь аргументы,
Как женщина носит первенца.

Споры, завалы споров,
Расчеты – косыми строчками.
Среди налипшего сора
Шевелятся первоисточники:

Философы и провидцы,
Стяжатели и оболтусы,
Тяжелые, как правительства,
И скользкие, словно подлости,

Изысканные писаки,
Салонные болтуны —
По моде, то в стиле хаки,
То цвета морской волны.

Моральная импотенция —
Фильтрованные очки
Махровыми полотенцами
Развешена на крючки.

…Оправдана ограниченность
И массовостью и прочностью.
Зачем успокоенным взвинченность?
Зачем устоявшимся творчество?

Зачем расходовать нервы
В довольстве своей судьбой?
Зачем мастодонтам небо?
Уставшим – зачем любовь?

А рядом кто-то предельный
Командует: «Марш по компасу!»
И снова давит на мнение
Авторитетом корпуса.

И снова идешь в работу,
Забыв о любви сказать,
До коликов ли, до рвоты,
До чертиков ли в глазах —

Работа, работа, работа…
Издергаешь день до дна,
И слышишь, как бьется аорта,
Гудящая,
как струна.

А у нас сегодня праздник-распроказник!
А у нас сегодня Света – как комета!
А у нас сегодня Мишка – как мальчишка!
Даже строгий Витя Корень – раззадорен!

Поцелуи в полусне парадной,
Жадные, до ломоты в зубах,
Чей-то смех, неясный и нескладный,
Ломтик апельсиновый в губах,

Танец – так что в дрожь идут фужеры,
Чернь волос в разбросе по плечам:
Веселятся по субботам инженеры,
Позабыв о должностях на час.

Инженеры, славные ребята,
Вы, конечно, – техники солдаты
И еще такая ж чепуха.
И на час отброшено пока,

Что у Светы будет сын от Мишки,
А у Мишки – дом и свой мальчишка,
И у Вити тоже есть заботы:
Выглядеть солидным на работе.

К черту все! Сейчас идет разрядка,
Каждый с мыслями своими – словно в прятки,
И запретно помнить беды разные.

Вот какой сегодня праздник-распроказник,
Грустный.
А у вас?

Снова десять шагов, снова сто —
Невский мокрым асфальтом вылизан,
Под ногами – зеркальный простор
Фонарями и звездами вынизан.

В лужах теплится жидкий неон,
Фары луч по граниту режется,
И размытые пятна окон
На промокшем асфальте нежатся.

Полководцы из темных бронз
Призадумались пьедестально,
В темных глыбах монокристальных —
Отголоски великих гроз.

По мерцающим площадям,
По блестящим путям трамвайным,
Я иду, словно втянут в тайну
Поклоненья ночным огням.

Под косыми крылами крестов,
По гранитам, в туман рдеющим, —
Снова десять шагов, снова – сто,
Словно в царстве плыву Берендеевом,

Словно гонит меня из стен
Дождь весенний – каналья лукавый.
В нарушении всех систем
Ночь встречаю в кольце каналов.

Ее стихами не начнешь,
Ее бы надо прозой.
Какие, к богу, туберозы?!
Не женщина, а завитая вошь
(сотрудница моя, что сзади).
И надоела же мне за день,
Как в спину воткнутая брошь!

Сначала вертится, вздыхает,
Затем ворчит: чем я плохая,
Чем это я не нравлюсь вам
По вечерам и по утрам?
(Все это от безделья маясь)
Тогда, не выдержав, срываюсь.

Я говорю ей: Краля!
Хотите, я вас задифференцирую
и проинтегралю,
А захочу, возьму производную,
Чтоб знать, какая от вас «косая».
Краля, вы передо мной совсем босая,
Словно принимаете процедуру водную:

Нет ни бюстгальтера, ни штанишек,
Кого копируете? Марию Мнишек?
Леди Хамильтон? Куртизанок Рима?
Краля, вы думаете, что вы – Прима?
А вы – совсем наоборот,
Как в банке заформалиненный урод.

У вас даже не голова, а курдюк.
Я бы предпочел бурдюк,
Пусть даже пустой,
не наполненный вином.
Мне бы вас не увидеть сном, —
испугаюсь, краля!

Краля, из какого же вы кораля
В моей… действительности?

Деньги вы, деньги!
Проклятые деньги!
Кто-то скупает бронзу и бренди,
Кто-то – путевки в Рио и в Кению…
Ах, деньги вы, деньги,
Проклятые деньги!

Аккредитивов в руках не держал я,
Подпись в кредитках не ставил державно,
Не настригал режиссерских купонов
Прибылью кинопрокатных законов.

Только,
болтаясь с копейкой в кармане,
Меря метры вдоль линий трамвайных
(дней неухоженных, книг недокупленных,
счастий непрожитых, губ недолюбленных),
Крою матросом, привязанным к стеньге:
Ах, мать вашу, деньги!
Проклятые деньги!

Я грустный сегодня, простите, грустный.
Стихов не сделаешь из пустоты.
Затек в кривое мутное русло
Пустых страстей, бед, суеты,

Теку по ветру комочком пуха,
Куда потянет, туда и тянусь.
Слова тягучие шепчет в ухо
Моя славянски-синяя грусть.

Колышусь безвольный, как римская тога:
О чем-то мечталось, чего-то не смог,
А где-то под пылью заждалась дорога
Моих привычных к дорогам ног.

Я грустный сегодня, простите, грустный,
Виском больным приложусь к стене
И слышу, как город играет на гуслях,
Тихо и жалобно…
Обо мне?..

Мы – мальчишки на мотоциклах,
Скорость двинувшие вперед,
Мы, летящие в сферах цирков
Обывателю поперек,