Лилия Макеева - Бедный миллионер

Лена положила трубку, уверенная, что лихая соотечественница обаятельно позабавилась первоапрельской шуткой. Канары с миллионером впридачу – тема из разряда неуемных фантазий. В существование Канарских островов Лена верила, хотя бы потому, что видела их на карте мира. А вот ни одного миллионера за руку не держала. Некоторые ее клиенты отличались богатством, однако не того пошиба. Допуская, что таковые в природе все-таки есть, она никогда на полном серьезе об этом не задумывалась. Миллионеры казались ей истребителями: невидимые, они где-то там за облаками летали на сверхзвуковой скорости, пугая звуком и оставляя лишь быстро тающий след…

Перезвонив Инне через полчаса, Лена услышала продолжение щекотливой темы:

– Я уже с ним поговорила. Он сильно заинтересовался. Но ты не напрягайся – не захочешь общаться, не будешь. Посидим в ресторане, да и все.

– Ну, если это ни к чему не обязывает…

– Не бойся, он же не азербайджанец. Ты что, с мужчинами никогда не знакомилась, не пойму?

– С миллионерами – нет.

– Да все одинаково! Только кошельки и понты разные, – засмеялась Инна. – Запиши его телефон. Позвони ему заранее, как прилетишь. Он сказал, что с удовольствием тебя встретит. Опишешь ему себя. Основные твои параметры я уже осветила.

– Ладно… А, может, ты тоже подъедешь?

– Да не волнуйся, он тебя не съест. Он – вегетарианец. Кстати, у него знакомая апартаменты сдает, и он обещал тебя там поселить. Мой вариант пока не отвечает. Ну, все, хорошего тебе к нам полета! До встречи на Гран Канарии. Ура!

Лена пришла на кухню, где в свете теплого абажура сидел Рихард, и рассказала о разговоре. Пассаж про миллионера она решила опустить – в силу его нереальности и чистейшей авантюрности.

Спать они легли поздно, но в четыре утра по-немецки пунктуально выехали в аэропорт на подержанном, перекрашенном в экспансивный фиолетовый цвет «Порше» Рихарда. Попрощались легко, с надеждой на скорую встречу.

В полете Лена долго не сводила глаз с монитора, подвешенного над креслами, как раз перед тем рядом, где она сидела. На ярко-зеленом поле с паззлами стран и континентов и обозначением городов белый самолетик медленно продвигался по маршруту, оставляя за собой красную полосу пройденной дистанции. В этом интерактивном самолетике сидела она и остальные пассажиры, с любопытством наблюдая за собой со стороны. Картинка менялась, и на экране появлялись параметры полета: скорость, высота, время в пути. Когда монитор показал северную часть Африки, слева от нее четко обозначились разбросанные в Атлантике крупинки Канарских островов. Самолетик неуклонно целился носиком прямо на них.

Островок Ла Пальма выглядел сверху настолько невеликим, что аэропорт, казалось, занимал половину всей территории. Взлетно-посадочная полоса визуально упиралась в высокую скалу с пышной, густо-зеленой растительностью. Живая «картинка» сверкала солнечным глянцем. Ее хотелось тут же написать маслом и повесить в галерее на самое выгодное место.

Боже, какая теплынь! Солнце показалось Лене веселым и настырным – здесь, как нигде, простор и раздолье для его излучения. Она с наслаждением подставила ему лицо для приветственных поцелуев.

Ла Пальма дышала жизнью, летним зноем, здоровьем, отдыхом и той необычайной отрешенностью от внешнего мира, что возможна лишь на острове в океане. Воздух, сладковатый, насыщенный йодом и пыльцой цветов, хотелось постоянно втягивать носом, чтобы усилить его воздействие на рецепторы обоняния. А главное – он не был влажным, как на Бали, и это благотворно отражалось на физическом состоянии. Полета словно и не было. Ни ранний подъем, ни смена часового пояса, ни перепады давления в облаках не сказывались на самочувствии Лены. Она ощущала легкость во всем теле и предельную готовность к открытию мира.

Однако подробно осмотреть остров ей не удалось: паром на Тенерифу отправлялся через полтора часа, а следующий – ближе к ночи. Незнакомая местность, несмотря на божественную красоту и покой, не манила к себе столь настойчиво. Лене вполне хватило пути от аэропорта до речного вокзала и небольшой прогулки по окрестностям. Ей пришлось снять с себя не только куртку, но и жакет – при температуре в двадцать шесть градусов на солнце стало по-настоящему жарко.

Небольшой паром, солидного, судя по издаваемым звукам возраста, укачал путешественницу, и она уснула, проснувшись, когда Тенерифа приблизилась к ней на расстояние, равное трапу. Лена прямо-таки вспорхнула по нему с изяществом, присущим небесному созданию.

И здесь царствовали экзотические растения причудливых форм и цветы насыщенных оттенков. На огромных, лопоухих кактусах торчали «детки»-отростки, делая их не отталкивающе-колючими, а притягательно-забавными. Некоторые отростки цвели лимонными и малиновыми, напоминающими календулу цветочками с лаковыми лепестками. «Денежное» дерево росло везде и всюду, обещая местному жителю и случайному прохожему на каждом шагу непременный приток средств. Пальмы, высокие и тонкие, приземистые и стабильные, украшенные оранжевыми гроздями обильных семян, помахивали блестящими на солнце опахалами ветвей. Семена можно было смело вешать на шею, в качестве натуральной бижутерии. Кустарники вдоль дороги не отставали от собратьев и цвели – каждый, во что горазд. Алоэ, дикорастущий и мощный, тянулся к ясному небу тонкими трезубцами, с заостренными верхушками похожих на елочку, желтых цветов.

Такое изобилие Лена видела впервые. Остров казался ей одним большим волшебным садом, тем пресловутым Эдемом, открытым для любого желающего – с его неувядающим дендрарием, в котором палитра цвета превосходила палитру радуги.

Ни секунды не думая, она сразу решила здесь остаться, как хотел бы, наверное, каждый остаться в раю. Городок Пуэрто де ла Крус на севере острова, на берегу Атлантики, она бы и выбрала местом своего отдыха, если бы не находился южнее следующий остров, Гран Канария, где ее ждал, как минимум, ужин с новой знакомой Инной и загадочным миллионером-вегетарианцем.

Она прошла от порта пешком, вращая легкой, непокрытой головой – в поисках отеля. Не пропускала ничего, что приковывало взгляд, и несколько раз остановилась у бархатно-бордовых гирлянд незнакомых ей цветов. Они щедро стекали по заборам и стенам белых домиков, и Лена посетовала на себя самое, что не взяла с собой фотоаппарат.

Увидев наконец-то вывеску трехзвездочного отеля, она прямиком направилась к нему, уверенная заранее, что тут и поселится.

Вход украшала кафельная мозаика в виде ковра: синий с нежной терракотой переплетались в этнический узор, наверняка испанского толка.

Номер стоил восемьдесят евро с завтраком. Начало «разврату» по Шукшину, продекларированному в фильме «Калина красная», было положено. Народу, правда, не было, но от взбудораженной толпы Лена и в Москве устала. К тому же, она уже научилась наслаждаться в одиночку.